Эффект прозрачных стен

За окном раздался колокольный трезвон – в Благовещенском соборе начинался крестный ход. Неонила сняла косынку, вытерла пот со лба – в столовой было жарко. Скоро дети прибегут на обед, и станет еще жарче. Сегодня не простой обед, праздничный. Из храма передали три большие коробки с пасхальными куличами, и Неонила помогала девочкам накрывать на столы. Уйдя от Тарасовых, она не пошла в монастырь. Может, Бог и простил бы ее грех – оставленного в роддоме ребенка, но она сама не простила бы себя никогда. И поэтому устроилась работать воспитателем в детский дом, стараясь дать живущим в нем детям любовь, в которой они так нуждаются. Поначалу было очень трудно – пока Неонила ждала автобуса до Андреевска, у нее украли чемодан, где вместе с вещами лежала банковская карточка. Хорошо хоть документы и немного налички лежали в сумочке. «Ужас!» – так называла Маша ПИН-код, нацарапанный для памяти с обратной стороны пластика. О деньгах Неонила не жалела, надеялась, что они принесли кому-то счастье. А ее счастье – вот оно.

Шумные, вихрастые дети заполнили столовую. Кто-то несся сломя голову и расталкивая всех, кто-то шел чинно. Столовая наполнилась радостным гомоном. Расселись. Застучали ложки. Неониле было тревожно и радостно. Она тревожилась за будущее этих детей, таких беззащитных, таких неприспособленных к жизни за воротами детского дома. А еще она любила их, всех до единого.

* * *

– Что тебя смущает? – спросила Ася.

За последние дни они с Ладой стали самыми настоящими подругами, и та поделилась сомнениями по поводу удочерения девочки из детского дома.

– Понимаешь, она уже слишком взрослая. Наверное, никогда не сможет назвать меня мамой.

– Это не главное, – после короткого раздумья заявила Ася. – Мамой тебя будут называть Маша и малыш. А эта девочка… Уверена, что вы с ней найдете общий язык.

Ей очень хотелось рассказать Ладе все, что она знала о Саше, но она не могла.

В детдом Прохор поехал с Машей. Лада с утра неважно себя чувствовала, и решили, что лучше ей остаться дома. Лучше бы она поехала – ожидание оказалось нестерпимым. Когда в прихожей раздался звук открываемого замка, она уже до такой степени устала пребывать в неизвестности, что чуть не плакала.

Девочка – глазастая, худенькая, очень напряженная, была похожа на дикую кошку, готовую в любой момент сорваться и убежать. Тарасовы переоборудовали для нее комнату Неонилы, но сначала дали возможность обследовать всю квартиру. Саша бродила по комнатам по собственному, одной ей известному маршруту. Лада ходила следом, давала короткие пояснения. Саша мельком заглянула на кухню, задержалась в ванной, рассматривая многочисленные флакончики. Увидела свое отражение в зеркале, машинально, чисто по-женски, поправила челку. На комнату Маши посмотрела с порога, заходить не стала. Прошла в гостиную, где расположились Маша и Прохор. Села на самый краешек стула, готовая в любой момент сорваться и убежать, не девочка, а взведенная пружина.

– Может, хочешь посмотреть свою комнату? – Лада обняла девочку за хрупкие плечики.

– Мою? – переспросила она недоверчиво.

– Ну да, если ты, конечно, захочешь.

Увидев комнату, она немножко расслабилась. Даже присела на кровать, осторожно, словно боясь помять светло-сиреневое покрывало из травки.

Потом встала, пошла обратно в гостиную.

– Тут у нас еще спальня. Посмотришь? – предложила Лада.

Саша остановилась на пороге, постояла немного, словно раздумывая – заходить или нет. Потом сделала несколько нерешительных шагов и оказалась возле кровати. Оказывается, ее привлекла лежавшая на тумбочке книга. «Шекспир» на английском. Прохор пытался читать на досуге. Видно, с английским Саша не дружила, обернулась, чтобы что-то спросить, и вдруг… Книга упала на кровать, из глаз девочки хлынули слезы.

– Что? Что случилось? – подбежала к ней перепуганная Лада.

Саша, не отрываясь, смотрела на картину, ту самую, с яблоками. Потом медленно перевела взгляд на Ладу и снова на картину.

– Ты… Ты – моя мама?

* * *

«Элладу» Ася с Кристиной полюбили с первого взгляда. Уютные закуточки, приветливый и ненавязчивый персонал, вкуснейшая выпечка, добросовестный кофе, а еще карты ВИП-гостей, презентованные Тарасовым в честь благополучного обретения дочери, – эта совокупность качеств позволяла кафе оставить далеко позади многочисленных конкурентов. К тому же кафе находилось неподалеку от больницы, где изнывал от безделья Лебедев, и Ася, взявшая за правило навещать коллегу по нескольку раз на день, предпочитала далеко не уходить.

– Представляешь, – сказала Кристина, косясь на заказанные Асей пончики лукумадес. Себе она заказала пирог с фетой и кабачками, именуемый в меню колокитопитой. – Тимур решил на лето сдать свой дом семейству Ларина. Пусть, говорит, детишки на море порезвятся.

– Как это? – от неожиданности Ася чуть не подавилась пончиком. – Зачем? А сам где будет жить?

– Планировал перебраться в гостиницу поближе к офису.

– И? – по тону подруги Ася поняла, что это не вся новость.