Читаем Эффект птеродактиля (СИ) полностью

Перси был уже тут как тут, с важным видом раздавал расписание. А как пацаны доберутся? А вот и они, их привел один из старших. Хоть голодными не останутся. Невилл вежливо пожелал всем доброго утра и приятного аппетита и сел поближе ко мне. Поттер тоже поздоровался. Остальные что-то буркали и наваливались на еду. Уизли радовал полным отсутствием манер. Я заглянула в расписание. История магии, ЗОТИ, трансфигурация. Потом обед и чары. Я доела, выпила соку и прикинула, что в спальню нужно нестись прыжками. Это без учета возможных перемещений лестниц и того, что, в общем-то, можно было и просто заблудиться. Зашибись! Хотя это был очень хороший стимул как можно быстрее выучить все ориентиры. Староста девочек встала и мотнула головой. Мы заторопились за ней. Фу, успели! Хотя слизеринцы, которые занимались с нами, уже были в классе. Мы с Невиллом сели за одну парту и разложили учебники и пергаменты. Я честно приватизировала «Паркер» мистера Грейнджера, который ему презентовали на какую-то годовщину. Не знаю, как там насчет разработки мелкой моторики, но сразу же писать птичьим пером у меня точно не получится. А перьевые ручки я просто обожаю. Надеюсь, что достаточно дорогую вещь у меня не сопрут. Перо-то золотое. Нет, я сама его не стащила, если что. Просто попросила. Мистер Грейнджер не возражал, он тоже слабо представлял себе писанину теми перьями, что я купила под влиянием МакГоннагал. А «Паркером» он все равно не пользовался. Тот валялся в ящике его стола в кабинете. Невилл тут же уставился на незнакомый предмет.

- Это перо такое? – шепотом спросил он.

- Перьевая ручка, – сказала я, – я пером писать не умею. Научусь, тогда и буду. А пока этим.

Невилл кивнул.

Из доски просочился профессор Биннс. Эффектно. И тут же забухтел, нет, не про то, как космические корабли бороздят Большой театр, а про гоблинские восстания. И слово в слово по учебнику. Уже через пять минут большая часть учеников дружно клевала носами. Ну, я так не играю! До 1689 года у магглов и магов история была общая. Да и потом они просто не могли не пересекаться. Я, может, про тех же Малфоев хотела бы послушать. Про то, как они в битве при Гастингсе участвовали, и как один из них к тезке моей жабы на английском престоле сватался. Кстати, королева Бесс вроде как рыжей была. Не отсюда ли растут ноги у неприязни блондинистой семейки к Уизли? Ну, люблю я такие истории. Да и вообще, интересно же, кто из известных исторических личностей был колдуном. Не считая Роджера Бэкона, Джона Ди и Исаака Ньютона – с этими все понятно. Плантагенеты у себя в предках фею Мелюзину числили. Супружницу Эдварда IV в открытую ведьмой называли (Мелюзина и у нее в предках отметилась, если что). Тоже жабкина тезка. Вместе с муженьком то ли Святой Грааль искали, то ли черной магией занимались. Это ж сколько всего интересного! А нам про гоблинов. Ничего против этого народа не имею, но я же все-таки человек, мне человеческая история интереснее. Это как если бы в школах России подробно изучали историю США, а свою родную проскакивали ли бы на паре обзорных лекций. Неправильно это!

Я отложила ручку. Учебник я и сама почитать могу, память у меня хорошая, дополнительно записывать, чтобы хоть что-то в голове задержалось, мне не нужно. Да и не записывает никто, к чему белой вороной выглядеть. Кстати, можно пока и к слизеринцам приглядеться.

Драко Малфой довольно симпатичный, хотя красавцем и не назовешь. Мантия у него дорогая, из рукавов виднеются манжеты сорочки, поблескивают запонки. Ничего нарочито дорогого, все неброское, но очень высокого качества. Рядом с ним сидела симпатичная девочка с курносым носиком, что придавало ее внешности дополнительную изюминку. Паркинсон, наверное. Ну и где тут мопс? Парту за ними занимали два крепыша – Крэбб и Гойл. Тоже нормальные парни, никакого налета дебилизма и тупости. Еще две девочки, видимо – Буллстроуд и Гринграсс. Тоже симпатичные. Одна брюнетка, у второй волосы русые. Смуглый парень это, скорее всего, Забини. Точно, он был последним на Распределении. Значит вон тот шатен – Теодор Нотт. Будем знать.

Нас тоже разглядывали. Все равно ведь больше заняться нечем. Других уроков еще не было, а то можно было бы домашку сделать. Ну и ладно, потом будем этим заниматься. Ведь уроки истории магии точно не изменяться. Пока Биннса не упокоят.

ЗОТИ тоже было вполне канонным. То есть, Квирелл заикался, нес околесицу и в конце концов свел все к пересказу учебника. Поттер хватался за голову, но про Больничное Крыло не спрашивал и вместе со всеми поперся на трансфигурацию. Стойкий оловянный солдатик? Не хочет привлекать лишнего внимания? Не привык доверять другим? Посмотрим…

На преподавательском столе сидела кошка. Обычная серо-полосатая с отметинами возле глаз. Прикольно, что практически все сделали вид, что так и надо. Ну да, ну да. Всех предупредили. Кроме Уизли…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
100 величайших соборов Европы
100 величайших соборов Европы

Очерки о 100 соборах Европы, разделенные по регионам: Франция, Германия, Австрия и Швейцария, Великобритания, Италия и Мальта, Россия и Восточная Европа, Скандинавские страны и Нидерланды, Испания и Португалия. Известный британский автор Саймон Дженкинс рассказывает о значении того или иного собора, об истории строительства и перестроек, о важных деталях интерьера и фасада, об элементах декора, дает представление об историческом контексте и биографии архитекторов. В предисловии приводится краткая, но исчерпывающая характеристика романской, готической архитектуры и построек Нового времени. Книга превосходно иллюстрирована, в нее включена карта Европы с соборами, о которых идет речь.«Соборы Европы — это величайшие произведения искусства. Они свидетельствуют о христианской вере, но также и о достижениях архитектуры, строительства и ремесел. Прошло уже восемь веков с того времени, как возвели большинство из них, но нигде в Европе — от Кельна до Палермо, от Москвы до Барселоны — они не потеряли значения. Ничто не может сравниться с их великолепием. В Европе сотни соборов, и я выбрал те, которые считаю самыми красивыми. Большинство соборов величественны. Никакие другие места христианского поклонения не могут сравниться с ними размерами. И если они впечатляют сегодня, то трудно даже вообразить, как эти возносящиеся к небу сооружения должны были воздействовать на людей Средневековья… Это чудеса света, созданные из кирпича, камня, дерева и стекла, окутанные ореолом таинств». (Саймон Дженкинс)

Саймон Дженкинс

История / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее