Читаем Эффект птеродактиля (СИ) полностью

А вот и Гарри Поттер. Довольно интересно, что Невилл не говорил о том, что вместе с нами в Хогвартс поступает знаменитость. Интересный момент. Сам же герой магического мира не выглядел таким уж оборванцем. Ну да, Дурсли же себе не враги, чтобы на весь Литтл-Уингинг позориться. Штаны из-под мантии торчали вполне приличные, как и ботинки. И очки были целые, никакого скотча. Хотя, может ему кто и починил уже в поезде. Рядом с ним отирался рыжий дылда в потертой и заштопанной мантии с грязным пятном на носу. Рон Уизли собственной персоной. Нет, миссис Роулинг, за такое можете сами замуж выходить. Или свою дочку, с которой вы Джинни списывали, выдать. А нам такого не надь. И без денег не надь, и с деньгами не надь. На фиг!

Даже не пересчитав нас по головам на тот случай, если кто-нибудь потеряется, Хагрид повел всех в лес. Супер! Видно было плохо, тропинка была узкой и скользкой. Мы с Невиллом уцепились друг за друга, чтобы не упасть, и без потерь сумели добраться до озера. Громада Хогвартса со светящимися окнами выглядела весьма впечатляюще. Волшебники понимают толк в спецэффектах, рекламе и пиар-акциях. И в психологической обработке тоже.

В лодочку с нами сел темнокожий мальчик, и мы отправились в очередное путешествие. Наверное, в этом был какой-то смысл. Долгое путешествие в поезде, потом этот марш-бросок через темный лес, теперь форсирование водной преграды. Явно какой-то смысл во всем этом был. Мы как бы преодолевали полосу препятствий. Понятно, что реальной опасности не было, это были символы, а сам поход являлся ритуалом. Хм… таких вещей хватает и в мире обычных людей. Символическая победа над чудовищем, ритуальная смерть и тому подобное. Интересно, как это происходило во времена Основателей? И зачем было наклоняться, когда лодки заплывали в пещеру? Уж если Хагрид ничего головой не задел, то мы могли и во весь рост встать. Ритуальный поклон? Интересно…

Но вот мы поднялись по лестнице, и великан, даже не проверив, все ли добрались, постучал в массивную дверь. Трижды. Точно ритуал.

- Я привел учеников, профессор МакГоннагал.

- Я забираю их, Хагрид!

Угу… Lasciate ogni speranza, voi ch’entrate.* А на Вергилия эта тетка совершенно не тянет. Эх…

Замок – это в любом случае интересно, а замок волшебный – тем более, и мне хотелось все рассмотреть, но именно это и не было предусмотрено программой. Нам сказали Речь, ненавязчиво опуская факультет Слизерин, и оставили одних готовиться непонятно к чему.

Невилл волновался, он очень боялся не попасть на Гриффиндор и разочаровать бабушку. Рон нес чушь про тролля, над ним посмеивались, но не разубеждали. Появились привидения. Жутковатое зрелище, но занятное. Надо будет поближе познакомиться. Вот уж кто точно знает про замок все. Даже если они и подчиняются директору Хогвартса, то ничего страшного. Вряд ли кого удивит любознательность магглорожденной девочки.

Наконец вернулась МакГоннагал, и нас повели на Распределение. Зал действительно был большой. Народу было много. И потолок поражал воображение – все как в сказке, тьфу, то есть – в каноне. Принесли Шляпу. Поет она отвратительно, стихи жуткие, со слухом там еще хуже, чем с рифмой. Занятая разглядыванием потолка, я не рассмотрела преподавателей, а теперь они оказались у меня за спиной. Ладно, еще налюбуемся.

- Грейнджер Гермиона! – вызвала МакГоннагал.

Я уселась на табурет. Мне на голову опустилась Шляпа.

- Как интересно! – послышалось у меня в голове. – И куда мне тебя отправить? В Райвенкло?

- Нет, – мысленно ответила я, – пожалуйста, в Гриффиндор, уважаемая Шляпа.

- ГРИФФИНДОР! – тут же заорал артефакт на весь зал.

И я направилась к львиному столу. Странно, что Шляпа не заметила, что я уже давно не ребенок. Хотя, если ее создали в X веке, то ничего удивительного. В Средние Века понятия детства не было. Семи-восьмилетние детишки того времени дали бы фору многим современным взрослым. Да и потом все было не так уж и радужно. Так что Шляпа и не такое видела. Ну, хоть тут не спалилась.

Приставать к Перси Уизли с вопросами я не стала. Я его потом попытаю. А сейчас надо дождаться конца церемонии.

Невилл довольно долго просидел под Шляпой, но был распределен на Гриффиндор. Так обрадовался, что даже забыл снять Шляпу с головы, и ему пришлось возвращаться под общий хохот. Но он был настолько счастлив, что не обратил на это никакого внимания. И сел рядом со мной. Малфой отправился на Слизерин. Поттер – к нам. Зал взорвался овациями. Уизли… Ну, без него некуда. Забини – Слизерин. Все!

МакГоннагал унесла Шляпу и табурет, и со своего трона поднялся директор.

У меня к нему вполне обоснованное предубеждение, но даже если бы его не было, я бы поимела его сейчас. Ну не может в моем представлении солидный пожилой человек, занимающий столько важных постов, выглядеть как провинциальный шарлатан на деревенской ярмарке. Наряд, манеры, приемы… Дешевка!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
100 величайших соборов Европы
100 величайших соборов Европы

Очерки о 100 соборах Европы, разделенные по регионам: Франция, Германия, Австрия и Швейцария, Великобритания, Италия и Мальта, Россия и Восточная Европа, Скандинавские страны и Нидерланды, Испания и Португалия. Известный британский автор Саймон Дженкинс рассказывает о значении того или иного собора, об истории строительства и перестроек, о важных деталях интерьера и фасада, об элементах декора, дает представление об историческом контексте и биографии архитекторов. В предисловии приводится краткая, но исчерпывающая характеристика романской, готической архитектуры и построек Нового времени. Книга превосходно иллюстрирована, в нее включена карта Европы с соборами, о которых идет речь.«Соборы Европы — это величайшие произведения искусства. Они свидетельствуют о христианской вере, но также и о достижениях архитектуры, строительства и ремесел. Прошло уже восемь веков с того времени, как возвели большинство из них, но нигде в Европе — от Кельна до Палермо, от Москвы до Барселоны — они не потеряли значения. Ничто не может сравниться с их великолепием. В Европе сотни соборов, и я выбрал те, которые считаю самыми красивыми. Большинство соборов величественны. Никакие другие места христианского поклонения не могут сравниться с ними размерами. И если они впечатляют сегодня, то трудно даже вообразить, как эти возносящиеся к небу сооружения должны были воздействовать на людей Средневековья… Это чудеса света, созданные из кирпича, камня, дерева и стекла, окутанные ореолом таинств». (Саймон Дженкинс)

Саймон Дженкинс

История / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее