— Это означает, что район проверен, — поясняет Брайсон и стучит в дверь. Никто не отвечает. Он стучит снова, потом пробует открыть дверь. Ручка поворачивается, дверь распахивается.
Мы входим.
— Не очень-то хорошо проверен, — произносит Брайсон, глядя вверх. С потолка свисает повешенный. — Это он? — спрашивает Брайсон.
Старик смотрит на труп, лицо у него становится пепельно-серым.
— Да. Это Фред, — подтверждает он, пятится к двери и выходит.
— Тело нужно для вскрытия, — говорит мама.
— Ладно, — отвечает Брайсон.
Кай тоже выходит на улицу, глубоко дышит. Брайсон идет за ним, находит лестницу в садовом сарае.
— Вам помочь? — спрашивает Кай.
Брайсон хлопает его по плечу.
— Не надо, парень. Я здоров как бык.
Он обрезает веревку и спускает тело. В задней части фургона есть запас мешков для трупов, и Фред присоединяется к нашей компании, собирающейся ехать обратно.
— Надо же, пережил эпидемию, а потом повесился, — говорит Кай. — Зачем он это сделал?
— Возможно, потерял всех, кого любил. Наверно, не смог с этим справиться, — предполагает Брайсон.
— Мы не знаем наверняка, заразился ли он; возможно, у него был иммунитет, — замечает мама.
— Еще как заразился, — вмешивается старик. — я видел его больного. Но повесился он не от тоски. Все дело в покойниках — они без умолку говорили у него в голове. И это сводило его с ума — так он мне сказал. Полагаю, у него кончилось терпение.
Мама задает ему еще несколько вопросов. Я вижу, что она не считает разговоры с покойниками возможными и думает, что у Фреда, должно быть, не все в порядке было с головой. Но мне хотелось бы, чтобы Фред не лежал в мешке, а остался жив: может, тогда он смог бы поговорить со мной.
Высадив старика, мы берем курс на армейскую базу.
У Брайсона сигналит рация.
— Да? Ладно. — Он ругается.
— Что случилось? — спрашивает мама.
— Ничего. Не волнуйтесь. Нас поворачивают. Опять. Это незачищенная территория, но там вроде бы все в порядке.
Он очень бдителен и по пути умудряется смотреть сразу во все стороны. Но это всего лишь улица, самая обычная дорога. Ни наваленных в кучи тел, ни людей — полная тишина. Кажется, что сейчас по пустой улице пронесется перекати-поле и ударится в стену дома.
Но, завернув за угол, мы видим автомобиль, врезавшийся в дерево; от двигателя поднимается дым. Мужчина в салоне навалился на рулевую колонку.
— Погодите. Может, он ранен, — говорит мама.
— Я не имею права останавливаться, это слишком опасно, — отвечает Брайсон.
— Но я доктор, могу помочь ему. Остановите, или я открою дверь и выпрыгну.
Брайсон жмет на тормоза.
— Конечно. Замечательно. Почему бы и нет? — Обернувшись, он смотрит на Кая. — Ты останешься смотреть за фургоном. Я прикрою ее. — Он достает пистолет.
Мама выходит из фургона и бежит к разбитой машине. Передняя дверца не открывается, она пробует и открывает заднюю, залезает в салон и осматривает водителя.
Качая головой, она выходит из машины.
— Помогите! — Удар. Какая-то девушка стучит в заднюю дверь нашего фургона.
Брайсон находится между фургоном и мамой. Похоже, он не знает, бежать ему к Каю или оставаться с мамой. Девушка обходит фургон, оказывается у маминой дверцы; она не заперта. Девушка распахивает ее. И вот тогда я вижу нож у нее в руке.
Бросаюсь между ней и Каем.
Она вопит. Она видит меня? Теперь я замечаю, что у нее глаза в крови. Она умирает.
Девушка бьет ножом. Прямо в меня. Странное ощущение — будто надавили. Нож проходит сквозь меня и вонзается в спинку кресла. Вытащив нож, она смотрит сначала на меня, потом на клинок. Кай выскакивает из машины с другой стороны и отбегает.
Брайсон уже оттаскивает девушку от фургона. Она сопротивляется и размахивает ножом.
— Успокойся, никто не причинит тебе вреда, — говорит мама, подбегая к ним, но девушка сама хочет причинить вред и добивается своего — она пробивает комбинезон, и нож вонзается в руку Брайсона. Течет кровь.
Он отпускает ее. Девушка шатается и падает. Ее тело в последний раз выгибается в агонии, потом замирает.
Она умерла от
— Мне жаль, Брайсон, — говорит мама. — Дайте посмотреть.
— Ничего, всего лишь царапина. — Но он понимает, что это значит, и, пожав плечами, снимает костюм.
Мама перевязывает ему руку, чтобы остановить кровотечение, а он смотрит на тело девушки и качает головой.
— Немного похожа на мою подругу, — сообщает Брайсон. — Темные волосы, карие глаза. Она умерла. Моя девушка, я имею в виду. И мать, отец, сестра тоже. Все. Может, теперь встречусь с ними. Но больше всего я расстраиваюсь из-за того, что так и не сказал своей подружке, как ее люблю, а теперь слишком поздно. — Он хватает Кая за руку. — Не затягивай с этим.
Они забираются в фургон.
— Это моя вина, — шепчет мама. — Моя вина. Простите меня.
— Нет, виноваты не вы. Вина на том, кто вызвал эту чуму. Разве не так? Теперь заприте двери, — говорит Брайсон. Он запускает двигатель, и мы уезжаем.
Кай достает телефон, смотрит на экран. Сообщений нет. Он медлит, потом нажимает на вызов.