Эффект разорвавшейся бомбы

— На днях на собрании я спросил тебя, почему ты не продаешь команду, но ты так толком и не ответила.

В ее глазах была искорка веселья, когда она наблюдала за мной. Это произвело какое-то светящееся действие, будто кто-то зажег спичку за кусочком сине-зеленого стекла.

— Может быть, я не ответила, потому что ты выплевывал в меня слова, как будто это было оружие.

— Туше.

Элли села, подтянув колени к груди и обхватив их руками спереди. Уставившись на озеро, она положила подбородок на колени и выглядела намного моложе, чем днем ранее перед командой. По сравнению с этим я чувствовал себя старым и усталым с покрытой боевыми шрамами кожей и мышцами, в то время как она была гибкой и упругой, с мягкими, полными изгибами именно там, где им следовало быть.

— У всех нас есть свои причины, почему мы делаем то, что делаем, — сказала она, используя мои слова, сказанные ранее.

Я опустил подбородок и улыбнулся. Элли повернула голову в сторону, положив щеку на коленную чашечку и устремив на меня взгляд. Что-то новое и неуютное промелькнуло во мне от этого взгляда, и я категорически отказался давать этому определение. — Может быть, когда-нибудь я буду готова объяснить это.

Некоторое время мы сидели в тишине, нарушаемой только шумом волн и шелестом листьев, а также то нарастающим, то затихающим шумом лодочных моторов.

— Я просто готов снова сосредоточиться на футболе, — сказал ей, удивленный своей честностью. — Это все лишние вещи, которые делают меня раздражительным.

— Тебя? — В ее голосе была улыбка. Я не смотрел на ее рот, чтобы увидеть, как он выглядит.

Это было хрупкое перемирие, только несколько осторожно заданных вопросов и расплывчатые ответы. Но это было начало.

10

Люк

— Ненавижу это.

Пиарщица (я был совершенно уверен, что ее зовут Ава) бросила на меня пристальный взгляд, который сказал мне все, что нужно было знать. Прежде чем она затронула эту тему со мной, она чертовски хорошо знала, какой будет моя реакция. Команде было хорошо известно, что общение со СМИ было моей наименее любимой частью работы.

— Не имеет значения, ненавидите вы это или нет. Это огромная возможность. — Ее глаза были такого же зеленого цвета, как тренировочный газон, и я закрыл глаза от стальной сдержанности, которую увидел в них. — Когда в последний раз Sports Illustrated хотели рассказать о нас в своей статье о старте сезона?

Никогда. Но я проглотил это слово, как будто мне приставили пистолет к виску.

Позади меня Джек практически вибрировал от возбуждения.

— Давай, Пирс, это грандиозно.

Я медленно повернул шею.

— Я не хочу этого делать. Это превратит нашу команду в цирк с тремя аренами.

— Или, — сказала Ава, — это приведет в восторг наших фанатов. Лига это одобряет.

Я сухо посмотрел на нее.

— Конечно, да. Если это может повысить цены на билеты или привлечь больше спонсоров, они любят любые сенсации.

— Это не сенсация, — вмешался Джек. — Она просто горячая штучка. Горячие люди продают обложки журналов. Это не ракетостроение, чувак.

Ава зажмурилась от его полного отсутствия такта.

— Если отбросить неуклюжие формулировки, он не ошибается.

— Конечно, он не ошибается. — Позади меня раздался голос Элли.

Настала моя очередь закрыть глаза, но я почувствовал прикосновение воздуха к своей руке, когда она встала рядом со мной. Несмотря на то, что она вообще не прикасалась ко мне, я ощущал ее как статический заряд. Как будто у нее было свое собственное энергетическое поле, в которое я должен был упереться ногами или быть отброшенным силой.

— Мисс Саттон, — тепло сказала Ава, уважительно поприветствовав Элли, хотя они были почти одного возраста.

— Элли, пожалуйста. — Когда я осмелился взглянуть на нее, она улыбалась Джеку. — А вы Джек Коулман, верно?

Малыш надулся, как павлин, протягивая свою мясистую лапу, как будто вручал подарок.

— Верно, мэм. Приятно наконец познакомиться с вами. — Пока они пожимали друг другу руки, его улыбка стала еще шире. — Или я могу называть вас боссом? Мне так больше нравится.

Тот факт, что он вообще назвал ее мэм, был нелеп. Одетая в узкие темные джинсы и простую белую футболку, с несколькими тонкими золотыми украшениями на шее и запястьях, она выглядела не старше его. Я давно усвоил, что самые опасные женщины — это те, кто может надеть что-нибудь простое и выглядеть так, словно сошли с обложки журнала. Никаких излишеств, никаких украшений, только они. Именно так вы понимали, что они красивы, и вы знали, что они тоже это знают.

Элли приподняла бровь.

— Элли будет достаточно. — Коротко взглянув на меня, она послала сдержанную, хотя и вежливую улыбку. — Люк.

Я кивнул подбородком.

Элли повернулась обратно к Аве.

— О чем именно они просят?