Эффект шимпанзе (СИ)

— И вы не побоялись отпускать такой ценный прототип гулять на свободе?

— А какой нам толк от тебя в лаборатории? Требовалось понять, как ты будешь вести себя в реальной жизни. Какие варианты развития событий у нас были? Ты мог либо исчезнуть — тогда мы бы продолжили эксперимент с кем-то другим; либо самостоятельно раскрыть все карты общественности — что я в любом случае собирался сделать; либо докапываться до истины — на твоем месте я поступил бы так же. На самом деле, твое подчинение моим указаниям мы сочли бы провалом эксперимента.

— Эти «другие»… Они будут чем-то типа моих двойников?

— Маловероятно. Программа обучения нелинейна. Вы развиваетесь так же, как и реальные люди, под влиянием множества случайных факторов. Возможных результатов не меньше, чем человеческих характеров в принципе.

— Да, кстати… А где номер 9? Я думал уже познакомиться с ним к этому моменту.

— Я… понятия не имею, где он, — резко помрачнев, выдавил из себя ответ Винсент.

— Ничего себе… Это как?

— Его выкрали. Накануне твоей авиакатастрофы.

— И как продвигаются поиски?

— Никак. У нас нет ни улик, ни подозреваемых. И объявлять в розыск нечего. Мы бессильны.

— Так вот почему ты наворотил тут столько защиты…

— Да, ее следовало установить с самого начала. Это моя ошибка. И пока я не знаю, чего она может нам стоить.

— Ладно, а... Зачем все это? — я наконец добрался до самого зрелого вопроса.

— Заче-е-ем?.. — глубокомысленно протянул профессор, — Я долго думал, как отвечу тебе. Позволь начать издалека.

Винсент отпил чаю, соединил пальцы рук на груди, опустил глаза и принялся за свой монолог:

— Более двух тысяч лет назад, во времена расцвета античной культуры, место человека во Вселенной было предметом спора. Было предложено много удивительно разумных для того времени гипотез. Сократ, к примеру, заглянул настолько далеко, что лишь сейчас мы осознаем реальный смысл некоторых его предположений. Несмотря на это, тогда мы проиграли. Господствующей идеей стала самая примитивная из возможных: человек — высшее существо, созданное по образу бога, Земля — центр Вселенной, и так далее. Она победила не аргументами, а физической силой. И не потому, что была лучше, а потому, что принявшие ее рабы становились более покорны своим хозяевам, опьяненные гордостью за видовую принадлежность и обещаниями вознаграждений после смерти. Для людей ведь нет ничего важнее, чем чувство собственной значительности.

Тут на краю моего поля зрения всплыло уведомление о новом сообщении. От Муна. Незаметно развернув его, я прочел:

«Я за вами наблюдаю. Все под контролем»

Чтобы не возбуждать подозрений, отвечать я не стал. Винсент, впрочем, был достаточно занят, чтобы не обращать на это внимания:

— Императоры, которых интересовало лишь собственное сиюминутное благополучие, с энтузиазмом вырезали всех несогласных, и более чем на тысячу лет установился квазистабильный порядок, при котором люди не выбирали, что считать правдой. Мы думали, что сокрушили его, но это ошибка. Мы научились отделять правду ото лжи, но по-прежнему не умеем отделять добро от зла. Мораль антропоцентризма никуда не делась. Люди продолжают интуитивно считать себя чем-то уникальным и неповторимым, а Землю — неуязвимой и вечной. Именно это привело нас к климатической катастрофе: развитие морали катастрофически отстало от развития технологий. Чем дальше, тем чаще будут возникать подобные ошибки, и тем хуже будут их последствия.

— Но почему только мораль? У кризиса была куча предпосылок. Политика, экономика...

— Да, но согласись, что насколько бы плоха ни была экономика, люди не начинают есть друг друга — именно за счет морали. Говоря максимально упрощенно, здесь та же ситуация.

— В каком смысле?

— Если использовать формулировку Канта, люди не могут рассматривать других людей как средство достижения цели. Но Землю, всех остальных живых существ и роботов мы рассматриваем именно так. Если изменить эту парадигму, мир изменится автоматически. Подавляющее большинство людей, как ни странно, обладают развитой совестью. Нельзя заставить их делать зло, не обманув. Антропоцентрическая мораль позволяет с легкостью осуществить такой обман. Достаточно немного изменить определение человека — и появляется нацизм. Придумать ложные ценности — появляется религия со всеми своими побочными эффектами. Продолжать можно до бесконечности. И с этим надо покончить.

— А причем здесь я?