Эффект Зоны (СИ)

— А я тут при чём? — Девушка уже догадывалась, зачем Корд всё это ей рассказывал, но лезть в какие-то подземелья, что вырисовывались на карте, совершенно не хотелось. Ведь кто знает, что может быть там внизу, а в группировке полно бойцов более приспособленных к разному роду критическим ситуациям, нежели она, просиживающая всё время в своей небольшой лаборатории, под которую был отведено здание, стоящее рядом с тыловым блокпостом.

— Кто у нас учёный? Ты. Ты и пойдешь. — Мужчина присел на своё место, оставив ПДА рядом с Розой, чтобы та изучила карту. — Подземелья не далеко: наши, что под «Агропромом», поэтому эта аномалия меня и волнует. Кто знает какой эффект она оказывает. Может у нас у всех тут завтра мозги в кисель от неё превратятся.

— Мои мозги, значит, тебе не жаль? — Усмехнулась девушка и откинулась на спинку стула, почувствовав себя более-менее комфортно. — А, может, я боюсь?

— А ты не бойся. Не одна пойдешь. Я тебя знаю — уйдешь и не вернешься. — Корд забрал ПДА и начал настраивать передачу карты на устройство ученой, продолжая приводить всё новые подозрения, как от двери послышался громкий стук, а за ним и шаги людей, прошедших в комнату. Роза по привычке не стала поднимать взгляда, потому что знала, что новые лица она точно не увидит, а смотреть в глаза знакомым не хотелось.

Командир «Спарты» растянул губы в довольной улыбке и указал рукой на пришедших Зелона и Морфея.

— Вот вам, барышня, сопровождающие. Будут за тобой присматривать.

Почувствовав необходимость посмотреть, что за сопровождающих ей выделил Корд, Роза подняла взгляд и тут же недовольно воскликнула, так как пришедшие, с недавнего времени, в её узкий круг общения перестали входить, а один из них более того — стал едва ли не объектом ненависти:

— Нет!

— Да. — Расплылся в улыбке Зелон и немного отошел в сторону, когда раздраженная девушка подошла к нему и ткнула того указательным пальцем в грудь.

— Ты вообще молчи, я с Кордом ругаюсь.

На этот раз хихикнули оба выбранных сопровождающих: то ли от недовольного вида ученой, то ли от наигранно сурового выражения лица командира, который, по своему виду, из последних сил старался сдержать смех внутри себя и это, с каждой секундой, у него получалось всё хуже.

— Нет! — Передразнил возглас ученой развеселенный ситуацией Морфей.

— Да! — Только успела возмутиться Роза, как Корд резко поднялся с места и громко хлопнул в ладони, довольно заголосив:

— Да? Отлично. Утром отправляетесь.

— Эй, — ученая ошарашено смотрела на командира, приложившего ладони к своим ушам и старательно изображающего не слышащего её человека, — нет!

— Всё, всё, всё, мне пора спать. Все свободны. — Смеющийся Корд первым покинул собственный кабинет, едва не бегом выйдя из него и оставив ученую наедите с сопровождающими. В отличие от Розы, сталкеры были весьма довольны сложившимся обстоятельством и радости своей не скрывали.

Девушка же смерила товарищей недовольным взглядом:

— Сволочи.

— Какая серьёзная. — Весело усмехнулся Зелон и рассмеялся, когда после его слов, Морфей попытался потрепать ученую за щеки, заставив ту, раздраженно насупившись, выбежать из кабинета по направлению в свою лабораторию.

— Ничего, оклемается скоро. — Уверенно проговорил парень и направился следом за выходящим Зелоном.

Завтра предстояло, наверняка, не простое задание и следовало хорошенько выспаться, чтобы быть в тонусе и без проблем достичь поставленной цели. Обе цели.

5

Кто бы что не говорил, а моральное истощение утомляет ни чуть не хуже физического, полностью отключая желание находиться в реальном, таком утомляющем, мире и заставляя отправиться в мир снов. В тот самый мир, в котором возможно исполнить и получить всё на свете, чего бы ты только не осмелился пожелать: от власти над миром до серебряного единорога — возможно всё. Иногда сны приносят далеко не самые желаемые видения — кошмарные и отвратительные картины прошлого, настоящего или просто плоды разыгравшейся фантазии человека, увидев которые, хочется скорее проснуться и почувствовать себя вдали от этого.

Сегодня Розе приснился отец. Он выглядел гораздо моложе, чем был тогда, на Болотах, и, что немало важно, был человеком.

Ученая помнила тот день, когда Лебедев, пообещав вскоре вернуться, уехал в какую-то научную командировку, коих у того всегда было много. Но эта была необычной хотя бы по тому, что бабушка, обычно спокойно относящаяся к разъездам сына, в этот раз подгоняла его на выход громкой руганью, а после, когда мужчина ушел — долго проплакала на кухне, убеждая ещё маленькую для понимания некоторых вещей Розу в том, что всё хорошо.

Время шло с огромной скоростью, но Николай всё не возвращался. Бабушка с каждым разом отвечая на вопрос девочки о папе становилась всё злее, но та до сих пор не могла понять из-за чего мать может так сильно злиться на сына, словно тот был не родным ей человеком, а чужаком с улицы, неверным словом или действием обидевший её. В один прекрасный день, женщина, уставшая от постоянных расспросов внучки, заявила той, что её отец никогда не придёт.