Эффект Зоны (СИ)

Таким уголком на Болотах являлась база группировки «Чистое небо», а точнее — остатков от той самой группировки, ведь многие были убиты и потеряны в последний день погони за Стрелком, на ЧАЭС. Те, что были убиты — были утеряны навсегда, а те единицы, которые смогли пережить всю ту кашу, приправленную выбросом вместо варенья, возвращались обратно на ставшую родным домом базу группировки. Время шло, люди приходили и уходили, группировка оставалась в шаткой стабильности, защищая уже не всю территорию Болот, а только подход к базе, ведь численность группировки была скудной, да и лидер был совсем не лидером, а профессором. Каланча делал всё, что было в его силах, чтобы вернуть группировке прежнюю силу и множественность, но получалось это откровенно плохо: кто-то из оставшегося состава просто не подчинялся, а кто-то уходил в лапы «Ренегатам» и, следовательно, в лапы смерти. Всё бы так и шло дальше по накатанной колее, если бы в один прекрасный день на базу не явился сам Лебедев — законный лидер группировки.

Люди радовались, вот только сам лидер был иным, словно что-то его сломило. Догадываться что именно, не приходилось: скольких своих бойцов Лебедев оставил на станции, вместе с идеей покорения тайн Зоны. Он часами мог недвижимо смотреть в одну точку, стал груб с составом, а вскоре стал самолично убивать собственных бойцов, сокращая и без того редкий штат группировки. Причём делал это из-за всякого рода иногда глупых мелочей, вроде неубранной бутылки или слишком громкой игры на гитаре. Совсем скоро люди стали бояться его, он перестал быть тем лидером, которого хотелось уважать и которого так не хватало оставшимся в живых бойцам.

— Это уже не он. — Сказал Холод, облокотившись руками на барную стойку. Его собеседник, Гриша Уж, сидел напротив него и всматривался в небольшую дымящуюся кучку пластмассы. Дымилась она от того, что теперь их могучему лидеру просто перестала нравиться музыка в любых её проявлениях, и сегодня он решил прострелить маленький приёмник, что всегда оживлял своим звучанием отведённое под бар помещение. — Командир любил эту песню.

— Дело ведь совсем не в музыке. — Поддержал разговор Уж. Он был в группировке не первый год и, более того, был одним из тех, кому удалось пережить ту битву в госпитале. Дальше он не пошёл, было велено остаться на позиции, а когда грянул выброс, он и его товарищи просто спрятались в самый укромный уголок разрушенного здания. После последовал переход на далёкие Болота и возвращение на родную базу. — Может он попал под влияние той штуки, которой молятся фанатики?

— Нет, — протянул местный бармен, — в таком случае, он бы скорее орал про величие Монолита, а мы этого за ним не замечаем.

— И то верно. — Заключил сталкер и направился неспешным шагом в покои лидера, дабы в очередной раз узнать у того, нет ли каких поручений. Основную часть времени бойцы группировки просиживали без дела, травя сталкерские байки и шёпотом напивая песни. Сейчас его бравые друзья отослали Гришу к лидеру «на ковёр», но тот не спешил и поэтому остановился поболтать с Холодом, а потом пришёл сам Лебедев и то, что произошло далее — уже известно.

Уж прошёл в ветхое здание и направился через проходную в комнату, отведённую когда-то давно под покои лидера. Тот неизменно, словно восковая кукла, стоял напротив импровизированного камина, сцепив за спиной руки. Огня не было, даже хвороста никто не думал подкладывать, а Лебедев с упоением всматривался в пустой портал, будто в нём заключен тайный смысл Вселенной.

Сталкер робко постучал кулаком о дверной косяк.

— Командир… — начал было парень, но мужчина его оборвал, не дав договорить.

— Что ты хотел? Заданий на выход нет, вы должны быть здесь.

— Но, командир, — всё же Грише удалось вставить в речь лидера часть своей, — «Ренегаты» занимают всё большую территорию и пробираются к нам. Заключением группировки мы ничего не добьёмся, а только упустим. Мы должны выходить.

— Выход за пределы территории базы сроднен дезертирству. Ты хочешь нас предать? — Лебедев поднял взгляд на пришедшего и внимательно всмотрелся в его лицо. То же сделал и Уж. Сталкер заметил, что во взгляде лидера не было совершенно ничего: ни гнева, ни грусти, ни какой-либо заинтересованности в окружающем мире. Он был пуст, как тот каминный портал без огня и выдержать этот пустой взгляд парню не удалось. Он просто покинул покои Лебедева, быстро зашагав на улицу, будто за ним что-то гналось.

Проводив взглядом подчиненного, лидер группировки опустился на корточки возле камина, извлёк из внутреннего кармана коробок спичек, достал один деревянный мини брусочек и лёгким взмахом руки поджег. Вспыхнувшее пламя завораживало и Лебедев стал всматриваться в него, совершенно забыв о горящей спичке в пальцах. Когда пламя дотянулось до сухой кожи мужчины, обволакивая небольшой участок, лидер группировки резко бросил прогоревшую спичку и в его глазах на несколько секунд сверкнул тот свет и то соображение, что были раньше. Он непонимающе сощурил голубые глаза и одним махом стянул с ладоней кожаные перчатки без пальцев.