Эфффект линзы

Дверь, выходившая под лестницу, открылась без проблем и мы аккуратно, стараясь не создавать лишних шумов, поднялись на второй этаж, очутившись около туалета.

— Иди, умойся, и тихонько приходи в мой кабинет. Я тебе кофе сделаю.

Ольшанская смотрела на меня из-под полуопущенных век и медленно моргала, укладывая в голове весь этот нехитрый алгоритм.

— О, Господи… Ну, ладно, я пойду с тобой, — я подтолкнул ее к двери. — Только умываться придется самой!

Смыв черные потоки со щек, Вика стала выглядеть чуть более пристойно. Чайник быстро вскипел, по узкому пространству кабинета разлился чудный кофейный аромат. Я усадил ее на старый прохудившийся диванчик, который, по идее, должен был служить мне кушеткой психотерапевта, и вложил в руки чашку. Девушку еще немного трясло, но, видимо, чувствовала она себя уже лучше.

— Я покурю. А ты давай, приходи в себя…

Вика проводила меня взглядом до окна и прошептала:

— Ненавижу, когда курят… Запах этот…

Я уже хотел засунуть пачку назад в карман, наплевав на нестерпимо острое желание, но потом вдруг что-то заставило меня передумать.

— Ничего. Потерпишь. Ты меня напугала до полусмерти.

Она ничего не ответила, кабинет погрузился в сумеречную тишину. Как только сизое облако дыма развеялось, я закрыл форточку и вернулся к дивану. Вика уже допила кофе и продолжала заворожено смотреть на пустую чашку.

— Я пойду домой… спасибо вам, Кирилл Петрович…

Вика попробовала подняться, но тут же обессилено упала назад, закрыв глаза. В какой-то момент выражение ее лица стало настолько измученным, что я испугался нового приступа истерики.

— Отдыхай…

Мы просидели молча несколько минут, мне даже показалось, что девушка уснула. Я повернулся, чтобы убедиться в этом, и замер. В легком белесом свете месяца, без косметики, с мокрыми волосами она казалась в тысячу раз красивее, чем обычно, и я практически заставил себя перевести взгляд на противоположную стену, чтобы не выглядеть совсем уж зачарованным.

— Вик… ты ничего мне не хочешь рассказать?

Она вздрогнула, будто забыв, что рядом есть кто-то живой.

— Кирилл Петрович… если вы… о том чуваке из джипа… Это просто знакомый…

— По-моему, он намного старше тебя.

— Я не знаю… — она дотронулась дрожащей рукой до лба. — Не спросила…

Ах, да… Знакомый. Видимо, очень давно знакомый!..

— Ладно. Просто знай, что я тут… и я слушаю.

На несколько минут между нами снова зависла тревожная тишина, и я необъяснимым образом чувствовал, что Вика из последних сил борется с желанием наконец выплеснуть все, что давило на нее изнутри. Краем глаза я заметил, что она склонила голову немного набок и принялась внимательно изучать мое лицо. Мне показалось, в этот момент она была где-то совсем далеко, не со мной, не в школе и даже не в своем теле.

— Не-е-ет… — простонала она. — Я не могу… такое… вы ж мужик, Кирилл Петрович…

Странно, но меня это замечание как-то задело.

Опять тишина… тишина… тишина… По стене мечутся дрожащие тени от пролетающих на фоне луны облаков. Молчит. Что мне сделать, только чтобы снова услышать ее голос?!

— Вы, наверное, думаете, что я того… с приветом… — Вика странно улыбнулась.

— Нет. У всех бывает.

— Такое, как со мной, — не у всех…

Я прикусил язык, чтобы не начать задавать ей вопросы прямо в лоб.

— Разное случается.

Вика закрыла глаза и глубоко вздохнула, потерев виски указательными пальцами.

— В общем… я это… еще никогда… и ни с кем…

Я собрался что-то ответить, но потом, встретившись с ней взглядом, понял, что сказать мне на это просто нечего.

— Ну…

— Вы знаете, сколько у нас в классе девочек?

Я вспомнил примерное расположение по партам учеников в 11-А.

— Одиннадцать, кажется…

— Одна. Я одна. Мне семнадцать лет… а я еще ни разу…

Я озадаченно свел брови. Нет, меня совершенно не удивило то, что она сказала, но я не мог понять, как это связано с той сумасшедшей истерикой, которая так испугала меня.

— Вик… я ничего не понимаю…

— Блин! — от раздражения она хотела быстро вскочить с дивана, но ее качнуло в сторону и она чуть не подвернула ногу. — Неужели это не понятно?! Ну… мне ведь уже семнадцать… и мне постоянно приходится врать… Я не могу слышать эти разговоры… Меня тошнит от них! Это капец какой-то…

Она опять всхлипнула, и я потянул ее за руку назад на диван. Казалось, девушку окончательно покинули силы и она, уткнувшись лицом в мое предплечье, снова разрыдалась. Я почувствовал себя последним идиотом.

— Мои подруги смеются… им весело… а я… как представлю… — запинаясь, бормотала Вика. — Просто я… проблема не в том, что у меня не было шансов или там пацаны… не обращают внимания… я просто… просто… физически не могу… Я боюсь, я так боюсь этого…

Я подумал о том, что завтра она будет готова убить меня за то, что я слышал это ее признание. Как убивают лишнего свидетеля.

— Почему ты боишься?

— Потому что они рассказывали, как это было!!!

— И все?

— Нет, не все! — Вика яростно замотала головой. — Знаете, почему я бросила Литвиненко?

Я смотрел на нее широко распахнутыми глазами, не шевелясь, будто загипнотизированный.

— Почему?