Эфиопские хроники XVII-XVIII веков

Глава 4. Помяну же о содеянном во дни сего царя. В этот день отправился царь из Чалалака и ночевал в Дангаго, а из Дангаго — в земле Кань, называемой Тука, а некоторые называют ее Седа. В этот день говорили мне люди: «Бог вознесся на небеса, загрохотал и убил молнией у язычников двух исполинов». И отправился [царь] из Тука и ночевал в Чара, и, устроив там дневку, повелел царь разграбить дом челеха. И когда грабили, то нашли много хлеба самого разного и насытились, голодные, а остальное раздали. А у тех, кто принял его [хорошо], не велел царь трогать даже соломы с [крыши] домов их. 15 магабита[881] прибыл царь в Камбольша. Тогда же пришли все талата либан со своей податью, пляша, и бросили ему под ноги. Царь же устроил для них в стане место для торговли скотом, и маслом, и медом, и каждый покупал что хотел. И адья послали царю подать шкурами леопардов и лошадей, хотя он не знал их, как сказал Давид: «[По одному слуху повинуются мне]; иноплеменники ласкательствуют предо мною» (Пс. 17, 45). В этот день раздал царь обручья златые весом по 10 сиклей, сиклей священных (Левит 5, 15), Замбате и Авади Тансо, которые убили могучих. И каждый день выходило войско воевать и возвращалось с удами. И Зара Бурук там убил [врага], и исполин бэлятен-гета Кидане, зять царя, из всего войска бился таким великим боем, что дивился ему всяк язык. Когда бы желал царь удов и добычи, ни один бы не уцелел до мочащегося к стене (III Книга царств 14, 10), но он желал наставить язычников, обратить их к покаянию, сделать их христианами и возвести церкви в каждой области.

Царь, проживя пять дней, прибыл в Матарба, главу [страны] либан, на границе с Тэкур, близ Джебат, а гора называется Тулу Куба Луба. И туда пришли талата либан с податью; некоторые принесли одеяния, и царь одел домочадцев своих. Хлеба же было там словно жатвы новой филистимской, и служил он подстилкою ослам. И там справил [царь] праздник воплощения спаса нашего, благодарение имени его, с гимнами и трубными гласами. Но взволновался царь, и весь стан взволновался с ним, когда не вернулся Тулу оттуда, куда вышел. И не было вестников меж нами и меж Тулу. Когда посылал царь разведчиков, то возвращались они, не сыскав вестей. И от этого возроптали все люди на него, говоря: «Вот привел нас сей царь в эту страну, чтобы погубить нас с чадами нашими, и рабами нашими, и рабынями, и добром нашим». И, услышав все это, царь возвел очи к богу, ему же слава, и сказал: «Что, господи, гневаешься ты на народ свой, который вывел ты из области Абая рукою крепкой и мышцей высокою (Втор. 5, 15)? Ты помог в день [битвы с] Диламо, чтобы не сказали язычники: где их бог? и явил пред очами нашими отмщение за пролитую кровь рабов твоих. Да придет пред лицо твое стенание узника (Пс. 78, 10-11). Будь милосерд к народу твоему, а если нет, то изгладь и меня из книги твоей (Исх. 32, 32). Я — пастырь их, отчего овцы творят сие?» — по словам Давида, отца своего. И еще сказал царь: «Разве без твоей воли, господи, пришел я сюда? Разве и преисподняя не обнажена пред тобою? Ничто не сокрыто от тебя, распростершего север, то бишь небо, над пустотою и повесившего землю ни на чем (Иов. 26, 7). Ты сокрыт ото всех, а тебе открыто все. Прежде две малые птицы продавались за ассарий, и ни одна из них не упала без ведома твоего (ср. Матф. 10, 29)». Воистину пришел сей царь по воле божией, а кабы не так, то не берег бы он как зеницу ока все пути его.