Эфиопские хроники XVII-XVIII веков

А вечером в пятницу повелел царь бэлятен-гета Василию и дедж-азмачу Тулу со многим войском не ночевать, а выходить в поход; и пошли они. А наутро снялся царь и прибыл в Тита. Туда возвратились вышедшие в набег со многими удами и добычей скота без числа. И, пробыв [там] три дня, царь обратил свой лик к Эннарье и ночевал в Йебса. Туда прислали два мужа из гонга, то бишь из Эннарьи, своих посланцев. И говорил один: «Утверди должность [наместника Эннарьи] за мною», а второй говорил: «Меня назначь!». И, выслушав это, царь сместил первого и назначил второго. Вот и Эннарьи достигла власть сего царя. Ныне же подобает ему сказать, подобно отцу его, Давиду, мир над ним: «На Едома простру сапог мой. Восклицай мне, земля Филистимская! Кто введет меня в укрепленный город? Кто доведет меня до Едома?» (Пс. 59, 10-11). А наутро перешли мы великую реку Гибе силою бога, ему же поклонение, когда [это] было нелегко, и ночевали в Малька Чера, что на границе Эннарьи, а на следующий день — в Тулу Харе, и там видели мы селения, которые называются Эрман и Адаго. И, устроив там дневку, распустил [царь] свое войско в набег воевать, и воевали они до Ангари и базара Эннарьи, и некоторые видели там церковь. И возвратились они со многими удами и добычею без числа. И там убил [врага] тысяченачальник Завальд, сын Ляко.

Священству царской ризницы и [церкви] Иисуса, имени его слава, повелел Иясу, знаток тайного, завершить написанное, ибо был конец поста сорокадневного, и завершили они главы песнопений и всего, что написали. На следующий день ночевал царь в Кальба; горы ее называются Лагабко Тулу Лами. В день вербного воскресенья прибыл царь в Лага Джарти и завершил там страстную неделю, поминая страсти Христовы, ему сила, и молясь об овцах своих. Ибо он — пастырь добрый, который полагает жизнь свою за овец (ср. Иоан. 10, 12), а овцы за ним идут, потому что знают голос его; за чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса (Иоан. 10, 4-5). И собрались все талата и вабо и принесли подать: тельцов, мед и масло. И был знатный галлас, по имени Абко, и послал он коров и мед, рабов и рабынь без числа и всякие приправы, вплоть до пряностей, для царского дома, и все положил к его ногам: овец и коров. И во всякое время меду было как грязи у порога, а хлеба — как пыли дорожной, и называли лепешки «диламо» из-за большой их толщины. Царь, же послал этому Абко каллеча[884] [из племени] меча, который восседал в золотом седле на быстроногом муле, и украсил его посланцев, которые были его сыновьями, украшениями прекрасными. И еще послал царь царей Иясу, мир над ним, наместнику Эннарьи украшения прекрасные, восхищающие очи, то бишь [одеяния] с широкими рукавами и с узкими рукавами и нижнюю одежду, которую поддевают под верхнюю. Местные жители называли царем наместника Эннарьи, но нет царя, кроме царя нашего Иясу даже в Иудее, не говоря уже об Эфиопии. Израиль же, [то бишь] Иаков[885], пророчествовал и говорил: «Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его» (Быт. 49, 10). И это — Иясу, который правит и господствует надо всеми.

А затем завершил царь страстную неделю со многим воздыханием и справил праздник распятия господа славы, в ночь на страстную субботу бедствовал и прибыл в место, называемое Фэгуг. И пришли туда талата и вабо. Тэнт же, порождение змей ползучих, пришли потаенно с ними в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные (Матф. 7, 15). И отделил их царь, как пастырь отделяет овец от козлов (Матф. 25, 32); и заточил тэнт без числа. И справил там под звуки труб и песнопений, церковных барабанов[886] и систр праздник воскресения спаса нашего, что умер плотию, и ожил духом и сошел во ад, дабы освободить души, там пребывавшие[887]. А на рассвете вышел царь в церковь, то бишь палатку, где был табот Иисусов, по обычаю и, выслушав гимн «этана могер»[888], возвратился торжественно в свой шатер, окруженный воинством: тысячами справа и тысячами слева, тьмами спереди и тьмами сзади; и был соблюден весь устав царских выходов, как свершаются они при дворе в Гондаре, Аринго и Йебаба. А вечером пришли иереи по обычаю своему с пением под барабан и систру, провозглашая: «Днесь, днесь пасха! Сотворим же праздник духовный, сотворим праздник! Обувшись в сандалии слова евангельского и опершись на крест!»[889]. И посреди песнопений велел царь принести уды необрезанных, ибо так заповедал ему дух святой. И пребывал с ними царь до полуночи, выслушивая сочинения иереев; а изукрасили их глава ученых Михаил, и Иоанн, глава клира царской ризницы, и Такла Хайманот из [церкви] Иисусовой, и Афа Крестос, и Асба Аб, иерей [церкви] отца нашего Такла Хайманота, и один из клириков [монастыря] Дабра Берхан, Синода, малосведущий, присный дома царского и писатель сей истории.