Эфиопские хроники XVII-XVIII веков

Царь же наш Аэлаф Сагад велел провозгласить указ: «Да будет отделено место [жительства] мусульман и кайла от места [жительства] христиан; человек, дающий другому в долг золото и хлеб, да не берет с другого лихвы; земли, бывшие церковными во времена аввы Симеона[228], отдаем мы церкви, а земли войска царского — войску царскому, как сказано: «Отдавайте кесарево — кесарю, а божие — богу» (Лук. 20, 25).

Установив все эти порядки, [царь] отправился 17 тэкэмта[229] из Гондара в поход на Ласту и ночевал в Цада. А оттуда шел обычными переходами, пока не прибыл в землю Гедем и расположился [там]. 12 хедара[230] пришли туда посланцы людей Дамота и Годжама и сказали царю нашему, что послали их сказать ему: «Не ходи ты ради нас, о пастырь добрый, в страну Ласту менять овец и коз на откормленных тельцов и тучных коров, оставляя нас, овец, в пасти волков хищных, то бишь тулама и меча[231]. Но да повернет [царь] к нам, дабы спасти нас и избавить, ибо сие есть время спасать и время избавлять» (ср. Еккл. 3, 1-8). Царь наш, услышав это слово печали и сдумав думу добрую с князьями и тысяченачальниками, искушенными в совете, оставил поход в страну Ласту и поспешил повернуть из земли Гедем к Дамоту. 18-го [дня] этого месяца хедара, перейдя Абай, прибыл [царь] в землю Йебаба, которая пребывала в порядке под [управлением] дома Коте. Там [царь] оставил детей с государыней, когда услышал известие о приходе галласов и когда захотел сразиться с ними, как хотят напитаться хлебом алчущие и напиться водою жаждущие, шел он до вечера и ночевал на берегу реки по имени Шена. А наутро снова шел с рассвета до 9-го часа и ночевал на вершине горы, называемой Эндеяс. И когда услышал там [царь] о том, что возвратились галласы, он повернул с этой горы и спустился в землю Колала, близ которой была башня. 7 тахсаса[232] вошел [царь] в Йебаба и там справил праздник рождества и праздник крещения. Тогда назначил он Димитрия, сына дедж-азмача Алавастра, на должность в Амхару. И тогда было упокоение вейзаро Денгель Цавана от трудов сего мира бренного в земле Гажге в обители аввы Татамко, учителя многих братьев.

15 магабита[233], когда опечалился [царь] о разрушении селений отстроенных и оплотов крепких от копья галласов, отправился он из Йебаба и пошел по дороге на Самси и по пути на Анкаша, ибо в месяц воцарения его земля Анкаша, как земля Дамбия, подчинилась ему по порядку и покорилась господству его. И, перейдя реку Фацам, прибыл [царь] к Гомару и отстроил оплот разрушенный, а войско из [галласов] джави и тулама, которые были христианами, послал к Мозу. Они же, не в силах плавать и перейти реку по имени Абай, возвратились, не увидев и не повоевав это селение мятежников. А затем вернулся он оттуда и, перейдя там снова реку Фацам, справил праздник пасхи в земле Залабаса. Там умер азаж Вальда Тенсаэ 3 миязия[234]. И стало то место местом болезни и смерти. Поднявшись оттуда, царь наш Аэлаф Сагад пошел по дороге на Энамора, и прибыл к Кульбит-амба, и пребывал там немного дней, наводя порядок в стране и заточая мятежников, которые вошли в страну галласов, оставив бога и царя веры своей. Ахава Крестоса тогда назначил [царь] в Дамот. 24 генбота[235], когда пришло время возвращения, возвратился [царь], и отправился из Кульбит-амба, и ночевал в Энамора. И, пойдя оттуда по дороге на Бад, возвратился в область свою зимнюю, то бишь Гондар, 18 сане[236].

В эту зиму пришел архиерей из Армении, по имени Иоанн, и вошел в стан, неся в руке кость руки — анфракс (Быт. 2, 12) многоценный и дорогостоящий — учителя мира, прекрасного именем, отца нашего Евстафия и хартию послания патриарха Александрийского. Когда услышал об этом любящий праведных и обличающий грешных царь царей Аэлаф Сагад, призвал он митрополита авву Синоду, князей и многих учителей из чад отца нашего Такла Хайманота и отца нашего Евстафия и собрал их у третьей ограды, то бишь ристалища конского. И там начал читать митрополит наш авва Синода и переводить эту хартию послания[237] патриарха, гласящую: «О сын мой, царь Эфиопский православный, и возлюбленные мои, учители и князья, примите странника, что пришел к вам из Армении, и отошлите его с миром». После этого Константин вопросил о вере этого архиерея по приказу царя нашего Аэлаф Сагада, а переводчиком меж ними был [человек] по имени Мурад[238].