Эфирный оборотень

На следующее утро комбат Волков, видимо, снова встал не с той ноги, потому что несмотря на протесты командования ПЦ решил на полдня заслать всю «смену» в соседний колхоз на уборку картошки, оголив тем самым защиту воздушных рубежей страны. После утренней зарядки, во время которой все старослужащие прятались в туалете, покуривая папиросы, а молодые воины наматывали круги по заросшей березняком территории полка, всех затолкали в раздолбанный российскими дорогами ЗИЛ, дали легкий паек, состоявший из полбуханки хлеба, и отправили на работы. Из офицеров на сей раз был старший лейтенант Абдурахманов.

Полдня молодые резво собирали корнеплоды, а дедушки отдыхали, благо Абдурахманов по приезду на поле сразу удалился в дом председателя колхоза и не появлялся до обеда. Глядя на казавшееся пустым шоссе, Антон думал о том, что скорее всего вовремя «смену» забрать не успеют, и придется им пухнуть с голоду. Однако, за час до назначенного времени с шоссе неожиданно раздалось призывное бибиканье подъезжавшего ЗИЛа. Когда грузовик остановился, из кабины выпрыгнул шофер Вася Зайцев и сообщил, что Гризову и Родионову комбат срочно приказал заступить в наряд. Возникший откуда ни возьмись Абдурахманов сразу увидел возможность пораньше уехать из колхоза и попытался изобразить строгого офицера:

– Всем приказываю еще целый час работать. Машина за вами вернется. А сейчас со мной в часть поедет только Гризов и Родионов.

Антон и Малой тихо выругались и, пожелав комбату всех благ, пошли к машине. Увидев их, Вася еще на подходе закричал, чтобы все садились в кузов, так как он случайно облил маслом второе сиденье в кабине. Абдурахманов отругал незадачливого водителя, но пачкать казенные галифе ему явно не хотелось, а потому он залез вместе с Малым и Антоном в фургон грузовика. Устроившись на досках, друзья-солдаты закурили, а старлей сплюнул на пол.

Садясь за руль, Вася мысленно поблагодарил небеса за то, что ему попался именно придурок Абдурахманов, а не кто-то другой из офицеров. Этот даже не удосужился проверить слова хитрого дедушки. Дело было в том, что сиденье оставалось относительно чистым, просто недавно Вася в одиночестве приговорил бутылку «Перцовки», закусывая ее черствым хлебом, и теперь находился в состоянии крайнего единения с природой. Его неудержимо тянуло петь песни, плясать и орать во всю глотку. И также неудержимо тянуло добавить. Выруливая с проселка на шоссе, он вспомнил, что у корешей поваров в солдатской столовой в заначке есть поллитра деревенского самогона. Эта мысль заставила его втопить педаль газа в пол. Вася решил побыстрее доставить старлея с бойцами в часть, а затем рвануть в столовую.

Проехав пару километров, он свернул с шоссе на другой проселок, который выводил к виадуку через железнодорожные пути. Там можно было срезать путь и окольной дорогой прибыть в часть минут на десять быстрее. ЗИЛ потряхивало на разбитой дороге. Вася так часто крутил рулем из стороны в сторону, что пассажиров кидало по кузову. «Зайцев, осторожнее, мать твою так!» – орал стралей, но бравый водитель его не слышал из-за гудения перегревшегося двигателя и грохота дребезжащего кузова. Впереди и внизу между деревьев показался въезд на виадук. Вася еще сильнее поднажал на газ. Грохоча ЗИЛ вылетел по второстепенной дороге на виадук, проскользнув под самым носом у огромного рефрижератора, водитель которого заорал что-то ему и пригрозил кулаком вслед. Васю это раззадорило еще больше. Он обернулся назад и крикнул в ответ сквозь грохот:

– Ори-ори, Козел! Будешь знать военных водил!

Потом он развернулся и посмотрел вперед на узкий пролет виадука. Неожиданно где-то совсем близко он увидел странно округленные глаза водителя встречного КамАЗа. Отработанный рефлекс заставил его дернуть руль вправо, но было поздно. Страшный удар пришелся на левую часть кабины. ЗИЛ развернуло и вышвырнуло с виадука сквозь брызнувшие тонкие стальные ограждения вниз на рельсы. Словно подбитый самолет, ЗИЛ пикировал носом вниз. В эту минуту из-под виадука выскочил мощный тепловоз, тащивший за собой полдюжины цистерн с бензином. Словно сквозь туман Вася наблюдал за выраставшей перед лобовым стеклом цистерной. ЗИЛ вошел в нее как в мягкую бумажную коробку. Во все стороны брызнуло топливо, тут же вспыхнувшее от горящего бензобака израненной машины. Тихую деревенскую станцию потряс гигантский взрыв, разметавший в клочья половину переезда, и вышвырнувший находившихся в кузове людей в разные стороны.