Эфирный оборотень

– Ну что, дармоеды, отдыхаете? – поприветствовал комбат лежавших на койках бойцов, которых при этом невольно потянуло встать и вытянуться по стойке «Смирно».

– Так точно, товарищ полковник – ответил за двоих более окрепший Малой. На его лице играла едва заметная улыбка, оттого что он мог разговаривать с комбатом, не вставая с постели, а в этом для солдата было даже некоторое наслаждение вперемешку с самоутверждением.

Волков осмотрел Малого повнимательнее и нашел его вполне жизне– и боеспособным. Свои наблюдения он завершил постановкой диагноза.

– Да ты, Родионов, я смотрю совсем здоров? Молодец! Значит скоро мы тебя выпишем и на «Смену». Я уже с доктором говорил. А то сидеть на посту совсем некому из сержантов стало. Всего двое старших «Смены» остались.

Малой при этих словах чуть было по старой памяти не грохнулся в обморок. Волков подошел к тумбочке, стоявшей рядом с кроватью Малого, и положил на нее пакет с апельсинами.

– Держите вот, короеды, заправляйтесь, пока время есть.

Малой вторично переживал полуобморочное состояние. Смотреть на апельсины, как бы приближавшие время выписки из госпиталя, ему совсем не хотелось.

– Ну а ты, Гризов, – обратился добрейшей души человек к Антону, – Чего лоб наморщил? Взгляд какой-то у тебя маслянистый. Ты хоть меня видишь?

И комбат помахал перед носом у Антона рукой, словно был окулистом и проводил прием.

– Вижу, товарищ полковник, – слабо ответил Антон, – Но сфокусироваться пока не могу. Поэтому вы, уж извините товарищ полковник, у меня перед носом слегка плаваете, словно по палубе корабля во время шторма передвигаетесь.

– Ну да, доктор говорил, – подтвердил комбат, но тут же оптимистично заметил, – Ничего, Гризов, не расстраивайся. Скоро мы и тебя выпишем. «Глобальный перегон» по тебе уже соскучился.

«В гробу я видел этот «Глобальный перегон», подумал Антон, а вслух сказал:

– Доктор говорил, что минимум еще недели две понадобится, чтобы полностью оклематься.

– Полностью оклемываться, Гризов, дома будешь, после дембеля. – сообщил беззлобно комбат, – А сейчас у нас на «Смену» ходить некому. Зеленых вон, десять человек прислали. Кто их учить-то армейской жизни будет?

«Да уж, – подумал Антон, – и помереть спокойно не дадут в этой армии. Обязательно помирать надо на боевом посту. Да когда же она закончится, ё-мое.»

Комбат словно прочитал мысли Антона по выражению лица, потому что добавил:

– Короче, вас обоих придется на дембель первыми отправлять, но пару месяцев еще послужите родине. Так что, поправляйтесь, апельсины жуйте. Где-нибудь недельку покантуетесь и в часть.

С этими словами полковник Волков повернулся, нагнулся и вышел в коридор, захлопнув за собой дверь.

– Вот сволочь, – сказал ему в след Малой, – Народу, блин, ему на «Смене» не хватает. Самому осенью в отставку, так нет же, всё жилы тянет по старой памяти. Козел бородатый.

– Да, Малой, ты прав, – поддержал его Антон, – Этот упырь никого просто так на дембель не отпустит. Я теперь думаю как нам с тобой дожить до него вообще. Раньше кони не двинуть.

– А, пошел он на фиг, – сказал Малой, – Если он меня на «смену» посадит, я просто забью на всё. Пускай себе летает что угодно и где угодно. У меня выход с поста будет пару самолетов в день, а не тридцать-сорок, как обычно.

Мысленно Антон поддержал Малого на все сто процентов, но вслух ничего не сказал, поскольку от такой бури переживаний у него вдруг резко сначала заболела, а потом закружилась голова. Он рухнул на подушку и попытался расслабиться. Через несколько минут пульсирующая боль утихла, но головокружение продолжалось. Так Антон и лежал с закрытыми глазами до тех пор пока спасительный сон не увел его в свою обитель.

… Лес был какой-то темный и замшелый. Страшный лес. По всему видно, водились здесь звери дикие в большом количестве, а может в стародавние времена и нечисть какая. Только пока еще никто не показывался охотникам. Таились все в чащобе, чтобы напасть наверняка.