Эфор Галактики

Композицию создавал гений. В центре ее были две фигуры. Раненый воин, опираясь на стену, стрелял в набегавших врагов. Лицо его выражало гнев и ярость. У ног воина лежала женщина. Запрокинутая голова, безжизненно смотрящие в небо глаза. И прекрасное лицо той, чью красоту не смогла изуродовать даже смерть. За спиной пары, вырезанные прямо в Скале, проступали фигуры курсантов и преподавателей — одни выпуклее, другие словно уходящие в камень. Взгляд мой скользил по их лицам. Синхай, Карейя, Крушнир… Скульптор изобразил их с потрясающим сходством, придав лицу каждого из погибших особое выражение.

— Папа! — сказала Аля и указала на скульптуру воина. — А кто эта тетя? Почему она лежит? Ей больно?

— Нет, — сказал я, проглотив комок. — Ей больше не больно. Надеюсь, Сущий послал ей хорошее Перерождение. Я помню тебя, Алейя!

— И она помнит, — внезапно сказала Настя. — И радуется за тебя. Так она говорит.

— Что?! — ахнула Мирхей. — Ты слышишь Ушедших?

— Это правда, девочка? — склонился вождь к Насте.

— Она более не Ушедшая, — ответила дочка. — Сущий послал ей Перерождение. Теперь ее зовут Нойя, и ей скоро два годика.

— А родители? — поспешила Мирхей. — Как их зовут?

— Она говорит, что это нельзя знать — Сущий не позволяет. И она более не заговорит с нами. У нее новая жизнь, она хочет быть Нойей. У нее добрые родители, она не хочет их огорчать. А со мной говорит из-за папы. Она очень любила его и рада, что он здесь.

Настя смолкла. Повисла тишина. Все, включая солдат эскорта, не сводили глаз с Насти. "У девочки уникальный дар, — сообщил Мозг. — Она слышит прошедших Перерождение. Служители культа набегут…" "Так я ее и отдал! — возразил ее. — Утрутся! Она моя дочь".

— Прошу всех, — я обвел взором присутствующих, — никому не рассказывать об услышанном. Секрет Федерации!

Все закивали. Если эфор объявил что-то секретом, так этому и быть.

— Продолжим, — я повернулся к монументу. — Я помню тебя грей-эрчи Синхай. Тебя, Карейя, и тебя, Крушнир. Курсанты Эрайя, Назир, Сойя…

* * *

Марина потянула дверь и вышла на террасу. Муж сидел в кресле и смотрел на закат. Незнакомая Марине звезда догорала в небе, прячась за горизонт. "Красиво! — решила Марина. — Как на Земле".

Муж не заметил ее появления. Сидел со стаканом в руках, не сводя глаз с неба. Губы его двигались: он что-то шептал. Что? Молитву? Или говорит с погибшей женой? Ревность кольнула Марину в сердце. Она замерла, не зная, остаться или уйти? Победило первое. Она подошла и обняла мужа за шею. Он погладил ее по руке.

— Как девочки?

— Угомонились, — сказала Марина. — Заснули. Мозг помог уложить. Столько впечатлений!

— Трудный день, — согласился муж.

— Этот белый бык…

— Нулан.

— Ага! — кивнула Марина. — Зачем нас катали на нулане?

— Обычай. На белом нулане возят молодоженов. Мы поженились на Земле, но шухья захотели видеть свадьбу здесь.

— Девочки в восторге. Спрашивали: когда снова?

— Когда соберутся замуж, — муж поставил стакан на столик. — Иди ко мне!

Марина скользнула к нему на колени. Замерла, положив голову ему на плечо. Он погладил ее по спине.

— Тяжело было вспоминать? — спросила, чмокнув его в щеку.

— Нелегко, — согласился он, — но нужно. Воспоминания — часть нашей жизни.

— Шухья похожи на нас. Как и мы, поминают погибших, ставят им памятники.

— Потому и сильны. Народ, который помнит своих предков, нельзя победить. Потерявшие память гибнут. На Земле это было.

— Я скучаю по ней, — сказала Марина. — Здесь хорошо, но тянет домой. Мы вернемся?

— Да, — сказал муж. — Только не знаю, когда. Возможно, лет через пять, возможно — больше. Но мы обязательно прилетим.

— Уверен?

— Не сомневайся! — улыбнулся он. — Я все сделал для этого.

— Конечно! — согласилась Марина. — Ты у меня умный. Принц Галактики.

— Эфор, — возразил муж.