Егерь

Как показала практика, было. До сегодняшнего дня. Туземец на укол среагировал стандартно: прихлопнул кусачее насекомое, матюгнулся по-английски (!), потом нащупал дротик и без колебаний вырвал его из ранки. Такую странную штуку он явно видел впервые, поскольку умудрился выразить нешуточное удивление даже затылком (плюс картинка с ППМ с озадаченной рожей). Впрочем, удивление быстро прошло. Вот только сменилось оно не клинической картиной внезапного отруба, а гримасой ярости. Соображал парень быстро, поэтому долго злиться себе не позволил – хапнул палицу, вскочил на ноги и развернулся, уставившись прямо на меня. Вернее, на лопух, под которым я скрывался. Но мне показалось, что он поймал мой взгляд и прошил своим до глубины души. Хотя скорее даже до… этого самого… седалища. С трудом удержав себя в руках (еще бы, проверенный транк не сработал!), я угостил аборигена еще двумя дротиками – в правый бицепс и в район сердца – но результат получил аналогичный, то бишь взъярил оппонента еще сильнее. И себя заодно окончательно выдал. И вот теперь пришлось импровизировать.

Получить по шлему утыканной акульими зубами дубиной мне совсем не улыбалось, так что я заставил Петровича издать самый его устрашающий и одновременно душераздирающий мяв, и выметнулся из-под куста. Напарник приказ с удовольствием выполнил, туземец ожидаемо отвлекся на ужасающий боевой клич неведомого зверя и столь же ожидаемо словил в бубен. Вернее, сначала я правой ногой выбил у него из руки палицу, и только потом отоварил по голове. Причем дважды: «вертушкой» с левой и сразу же, ввиду отсутствия вменяемого результата, «торнадо» с правой. Получилось даже красиво, если со стороны смотреть. Я, собственно, это потом и проделал, запустив запись с кошачьего ППМ. Но больше доставила при просмотре не моя собственная крутость, а непробиваемость аборигена: первый удар лишь заставил его отшатнуться, не послав даже в нокдаун. А вот второй, с хорошим замахом, разворотом на триста шестьдесят градусов и вложением массы, пусть и прилетел вдогонку, но должное воздействие оказал – парень отключился и рухнул ничком, уткнувшись лицом в прелую траву. А я крутнулся вокруг оси и застыл на безопасном расстоянии, взяв его на прицел бесполезного пневмата. И лишь через пару мгновений, осознав всю нелепость ситуации, опустил ствол. Правда, осторожности не утратил – к аборигену приблизился с опаской, попинал легонько в бедро и лишь затем, убедившись, что туземец в отрубе, извлек из кармана одноразовые пластиковые наручники. С некоторых пор я всегда с собой запас имею – не подумайте ничего плохого, ими очень удобно живность усыпленную стреноживать. Хотя, если разобраться, какая разница? Абориген как бы не похуже живности, ага. Та хоть дубьем не размахивает.

Наручники пришлись впору, но я на всякий случай стянул парню запястья за спиной сразу парой. Если его транквилизатор не взял, то фиг знает, чего от него ожидать. И вообще, грамотно зафиксированный пациент в наркозе не нуждается. Поэтому жлобствовать я не стал. Плохо только, что ноги так не свяжешь, длина маловата. Но это ничего, у меня еще реп-шнур есть, из стандартного набора снаряжения. Вот его было жалко, за новым придется в Чернореченск переться. Хотя нет худа без добра, будет повод к майору Тарасову в гости наведаться. Ах да, он же в командировке…

Оттащив бесчувственного пленника под навес, я посадил его, привалив к одной из опор, и притянул к ней же парой кусков веревки, зацепив один за стянутые запястья, а второй пропустив под подбородком. Теперь не рыпнется. Без риска повредить кадык уж точно, так что можно и приведением аборигена в порядок заняться. По размышлению, ноги я решил не спутывать, пусть будет хоть какая-то возможность поудобнее усесться. А со связанными лодыжками набок завалиться проще простого. А на горле веревка, ага. Против ожидания, легкие оплеухи парень не почуял, зато не оставил без внимания старый добрый нашатырь – этой гадостной штукой я тоже разжился у местных «рейнджеров», в федерации такой раритет не найти. Едва втянув в себя воздух со зловредными миазмами и даже толком не продрав глаза, абориген дернулся, приложившись затылком о жердь, на обратном движении натянул веревку гортанью и захрипел. Я на пантомиму среагировал стандартно, мгновенно разорвав дистанцию, но вовремя взял себя в руки и подскочил к нему со спины, чтобы ногами не получилось достать. Заняв эту неуязвимую для паренька позицию, взял его на удушающий захват, прижав головой к лесине, и спокойно сказал по-английски ему в ухо:

– Не дергайся, только хуже себе делаешь.

Для верности я чуть усилил нажим, и парень посылу внял. По крайней мере, расслабился и перестал сам себя душить, справедливо рассудив, что раз разговоры разговаривают, то убивать не будут. По крайней мере, сразу. Хотя с чего бы, спрашивается? Сомнительно, что такое поведение для местных характерно. Сам-то, вон, без политесов камнем по голове зарядил, и все.