Егерь

– Нужно вернуться и взять образцы, – Роден улыбнулась. – Подготовка места обнаружения останков меня, если честно, впечатляет. Все это – его сцена. Он изучил местность, выбрал площадку, он привез останки и оставил их нам. Символизм во всем. Он умен. Использует оборудование. Знает анатомию: заметь, насколько аккуратно произведено расчленение тела. Он оставил кишечник. Кстати, органы малого таза на месте? – она повернулась к Темному.

– Да. Все на месте.

– Все остальное ты оставил себе… – произнесла Роден, затягиваясь. – Все остальное тебе нравится, кроме этого… Или ты видишь в этом некое второе рождение… Тогда, зачем осквернять второе рождение посланием для меня?

– Подумай о другом, – Зафир взглянул на Роден. – Стихи адресованы женщине. Они оставлены в промежности женщины. Он знает, что Егерь – женщина. Значит, он знает тебя.

– Меня многие знают, – улыбнулась Роден.

– Ты понимаешь, о чем я! – повысил тон Темный. – При каких обстоятельствах ты познакомилась с этими стихами?

– Если он на самом деле иной – они не могли быть знакомы… – Роден продолжала улыбаться. – Он зачитывал их своим жертвам, пока измывался над ними.

– О ком ты сейчас говоришь?

– О том, кто сделал это со мной, конечно же.

– Он точно мертв?

– Да.

– Ты его убила?

– Я.

– Уверена, что убила?

Губа Роден дернулась.

– Ты уверена, что убила его, Роден? – переспросил Темный, подходя ближе. – Тело его видела?

Роден молчала.

– Ты издеваешься?! – Темный плюхнулся на пол посреди проекции.

– Не его это почерк!

– Тогда скажи мне, что общего между ними, – Темный был зол и не скрывал этого. – Как можно вычислить его, если основная часть головоломки – это ты и твоя история?

– Он знает, что эту историю я никому не могу рассказать.

– Ты понимаешь, что связываешь мне руки?!

Роден ничего не ответила.

– Чего ты боишься? – давил Зафир. – Олманская Империя защитит тебя от всех и вся! Я тебя защищу!

– А кто защитит Олманскую Империю и тебя? – Роден прижала ладонь ко лбу. – Думай… Думай…

– Что общего между ними и в чем разница? – повторил вопрос Темный.

– Общее… Общее… Они оба работают чисто. Ни следов ДНК, ни других улик. Оставляют только то, что хотят оставить. У обоих есть картина места обнаружения останков. Они готовят площадку и это важно для них. Тела жертв для них – не просто мясо. Они с почтением относятся именно к трупам.

– С почтением? – едва не рассмеялся Темный. – Где здесь почтение? – он указал пальцем на останки.

– Вот в этом и почтение! – воскликнула Роден. – Он аккуратно ее расчленил. Использовал специальный инструмент для препарирования… – она задумалась. – Они оба владеют техникой препарирования. Для обоих тела – средство выражения себя и своего таланта. Тот, кто сделал это со мной, уничтожал природную красоту, чтобы создать свою собственную, искусственную. Этот же преклоняется перед красотой природы. В действиях обоих есть определенный символизм. Мой зверь мнил себя Богом. Этот же считает себя рабом природы.

– Назови его, – попросил Темный. – Дай ему имя.

– Эстет, – ответила Роден и выдохнула дым.

– А как звали твоего зверя? – спросил он.

Роден усмехнулась.

– По-другому. Ладно, Темный, давай еще раз посмотрим на жертву. Может, там зацепки будут.

– Загружаю.

***

– Итак. Лежит снег. Сколько на Олмании длится зима? – спросила она.

– Четыре месяца.

– А сколько месяцев в году?

– Согласно общеприведенной хронологии в году двенадцать месяцев. Фактически на Олмании в году шестнадцать месяцев. Приведение хронометража времени ко Вселенскому мы провели около двухсот лет назад. Поэтому население на планете использует два хронометража.

– Как и другие планеты во Вселенной, – хмыкнула Роден.

– Все, кроме Суи, – заметил Темный.

– Суе просто повезло, – пожала плечами Роден. – Ладно, это первый месяц зимы. На останках лежит снег. Воды рядом нет. Покажи план сверху.

Роден отошла на несколько шагов.

– Деревья вокруг без листвы. Проверь, какой вид деревьев и какая на них должна быть листва?

– Подожди… – пальцы Темного зашевелились в воздухе. – Все желтое.

– Хорошо. Что про останки мне расскажешь?

– Все как в прошлый раз. Метод расчленения тот же – препарирование лазером. Послание внутри.

– Дай взглянуть.

– Пожалуйста, – он вывел крупным планом послание.

– Жертва писала? – Роден затушила елотку.

– Анализ почерка подтвердил, что она.

– Мы предположили, что он выбирает жертв исходя из принципа, что к ним легче подобраться даже с его внешностью. Но во всем остальном он не ищет легких путей, – она задумалась и поджала губы. – Мы исходили из того, что он – иной. Но что, если он – не иной? – Роден с надеждой взглянула на Темного. – Что, если он – олманец, который охотится на красивых в его понимании женщин-иных?

– Любая из них могла бы придушить его одной рукой, а другой – вырвать яйца.

– Есть множество способов обездвижить жертву. Он мог их ослаблять. Мог измываться над ними…

– Тогда почему именно олманец? Может, он наверниец? Или доннариец? Этих вообще здесь немеренно стало!