Егерь: назад в СССР

— А это не наше с тобой дело, — покачал головой Фёдор Игнатьевич. — У них семья. И пока они сами между собой не разберутся — я прошу тебя не вмешиваться. Понял, Андрей Иваныч? Никаких прав на Лиду у тебя нет. А поломать всё можешь в один миг. Вот и прошу тебя — дай ей самой решить, как лучше. Вот сделает Лида свой выбор — тогда и будешь думать дальше. А до тех пор — ни-ни. Понял?

Он повторил это с нажимом.

Я задумался только на секунду. Как ни крути, Фёдор Игнатьевич был абсолютно прав. И слова его справедливы. Нельзя вмешиваться в чужую жизнь, если ничего не решил сам.

— Понял, — кивнул я. — Вы правы, Фёдор Игнатьевич.

Напряжённое лицо председателя разгладилось.

— Вот и хорошо, — с облегчением сказал он. — Спасибо, что понял меня, Андрей Иваныч.

Он протянул мне руку.

— Поехали в магазин. С Лидой я сам поговорю.

Возле магазина Фёдор Игнатьевич оставил меня сидеть в машине, а сам скрылся за тяжёлой железной дверью.

Я откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Летнее солнце светило сквозь пыльное стекло, нагревало кабину.

Меня потянуло в сон, а ещё со страшной силой захотелось есть. Вышедший из стресса организм требовал отдыха. Пожар, землянка Трифона, долгая дорога по лесу — всё это воспринималось смутно, отстранённо. Словно не случилось совсем недавно, а просто приснилось, да и забылось, отошло прочь за реальными заботами.

— Дядя Андрей! Дядя Андрей!

Я вздрогнул и открыл глаза.

Возле машины стояли двое пацанов. Я узнал Тимку с Митькой. Это они нашли в дупле гранату, из-за которой началась недавняя история с бандитами.

— Дядя Андрей, смотрите!

Тимка протянул мне рыжего с белой грудкой щенка. Щенок скулил и вырывался, смешно болтая лапами и виляя коротким хвостиком.

— Это от Найды, помните? Всех раздали, последний остался, — похвастался Тимка. — Мне мать разрешила его себе взять. Хотите погладить?

Я протянул ладонь и осторожно подхватил щенка под тёплое брюхо. Щенок заскулил громче, не желая расставаться с хозяином.

Я положил его на коленку и погладил по жёсткой шёрстке спины. Щенок ещё повозился и вдруг зевнул, показывая розовое нёбо и крохотные острые зубы.

Глава 28

Фёдор Игнатьевич довёз меня до дома.

— Зайдёте? — спросил я.

— Некогда, — отмахнулся председатель. — И так целый день потеряли с этими поисками.

Он сурово хмурился, но чувствовалось, что суровость эта напускная.

— Значит, останешься у нас, Андрей Иваныч? — вдруг спросил он.

— Похоже на то, — рассеянно ответил я.

Мне самому пока не верилось в такой резкий поворот. Я крутил эту мысль и так, и этак, словно ощупывал, проверял на прочность. Очень важно было убедиться, что порыв остаться в Черёмуховке не случаен, и я не пожалею о принятом решении.

— Это хорошо, — сказал Фёдор Игнатьевич. — Правильный ты человек, Андрей Иваныч. Будем рады тебе в нашей деревне. Единственно — с девками поосторожнее. Выбери одну, и надолго. Ну, иди. Гости заждались уже.

Слова Фёдора Игнатьевича необъяснимым образом вызвали заставили меня вспомнить Кольку — бесшабашного Катиного ухажёра.

— Фёдор Игнатьевич, а что там с Колькой и его дружком? Не узнавали?

Председатель помрачнел.

— Пока сидят, — неохотно ответил он. — Суд ещё нескоро будет. Но надежды на снисхождение мало. Я на днях ездил в район, характеристики на них отвозил. Может, и смягчат суд.

Он докурил папиросу, поискал взглядом, куда выбросить окурок. Не нашёл, и сунул его в карман.

— Поеду я. Марья заждалась уже.

— До свидания, Фёдор Игнатьевич. И спасибо.

Я протянул ему руку. Председатель пожал её, потом залез в «Газик» и укатил. А я, прихрамывая, побрёл домой.

Дома уже был накрыт стол. Дымилась отваренная картошка, на тарелке громоздилась горка нарезанной колбасы. Посреди стола стояла бутылка дорогого армянского коньяка.

— Мы тут у тебя похозяйничали, Андрей Иваныч, — весело сказал генерал, разливая по разномастным стопкам янтарную жидкость.

— На здоровье, Георгий Петрович, — улыбаясь, ответил я.

— Вот для здоровья давай-ка примем в меру. Переночевать у тебя позволишь?

— Конечно.

— Спасибо! Рустам! Бросай свой чай и давай к нам. Сегодня за руль садиться не надо.

Рустам сверкнул белозубой улыбкой.

— Спасибо, товарищ генерал-лейтенант!

— Без чинов! — махнул рукой Георгий Петрович и повернулся ко мне.

— Да, вот и у меня радость — присвоили очередное звание.

— Поздравляю, Георгий Петрович! — искренне обрадовался я.

— Учись, Рустам! Ну, давайте!

Мы выпили. Ароматный коньяк огненной струйкой прокатился по пищеводу, ухнул в желудок. В груди почти мгновенно потеплело, голову слегка повело — сказывались усталость и голод. Травяная похлёбка Трифона насыщала плохо.

— Закусывай, Андрей Иваныч! — распорядился генерал. — У тебя уже щёки ввалились. А нам здоровые бойцы нужны.

Я наложил в тарелку горячей картошки, растолок её и посолил. Вилкой подцепил с тарелки ломтик колбасы.

— Бери больше, не стесняйся! — улыбнулся Георгий Петрович. — Сейчас консервы откроем и тушёнку.

Мы выпили ещё по рюмке коньяка.

— Георгий Петрович, — спросил я. — А что с теми бандитами, которые устроили схрон в лесу? Или это не моё дело?

Генерал помрачнел.