Египет под властью Мухаммада Али (1806-1821)

Из числа [событий], имевших место в этом году, — недостаток мыла и отсутствие его на рынках; перевелись и мелкие торговцы, торговавшие им. Мыло — это такая вещь, без которой не обходится ни богатый, ни бедный; оно исчезло по той причине, что купцы, торгующие мылом, повысили его цену, ссылаясь на поборы, которые они обязаны выплачивать, и на те поставки, какие они обязаны делать государственным сановникам. По распоряжению катхода-бея была установлена цена на мыло, но торговцы воспротивились, заявив, что терпят убыток и не получают прибыли, и такое положение повторялось не раз. Торговцы жаловались на незначительный привоз мыла до тех пор, пока стоимость ратла мыла не была установлена в тридцать шесть пара, но они этим не удовлетворились и усилили свои жалобы. Катхода потребовал от них отчетность, проверил ее, прибавил им по пять пара на каждый ратл и поклялся, что больше этого не повысит цену. Но торговцы упорно утверждали, что терпят убыток. Катхода послал одного из своих агентов — турка — для наблюдения за продажей, с тем чтобы торговцы не превышали установленную цену. Тот, осуществляя это, ежедневно отправлялся в хан и проводил там приблизительно два часа в течение дня; он следил за тем, чтобы покупающему продавали по этой цене. Торговцы закрывали оклады и переносили торговлю на следующий день. На протяжении этих двух часов солдаты толкались здесь, и, кроме них, никто из жителей города не мог получить [туда] доступ, чтобы купить мыла для себя. Солдаты же продавали купленное ими населению с непомерной надбавкой: они покупали по пиастру за ратл, а продавали его по два пиастра. Население пожаловалось катходе, и тот приказал продавать мыло у ворот Баб Зувайла, у двух общественных фонтанов, один из которых расположен напротив ворот, а другой — тот, что был устроен госпожой Нафисой ал-Мурадийа[833] у хана, находящегося напротив мечети ал-Му'айади. Это распоряжение было отдано, чтобы облегчить простонародью покупку мыла, но положение не улучшилось, потому что торговцы садились в помещении при фонтане, запирали за собой дверь и продавали мыло через окна тому, кто платил цену. Солдаты целыми отрядами толпились у этих фонтанов, руками и ногами своими цеплялись за окошки, и простонародье оставалось сзади, не имея возможности получить что-либо. Солдаты не давали кому бы то ни было конкурировать с ними. У этих фонтанов царил шум и крик, исходивший от обеих сторон; бедному жителю оставалось лишь купить у солдата по цене, какая тому вздумается, или же возвратиться в свое жилище ни с чем. Так продолжалось /253/ в течение многих дней. Временами увеличивалось количество мыла, имевшегося на руках у продавцов на рынке, и тогда скопления публики не получалось — перед продавцом высилась огромная груда мыла, и он ждал того, кто бы купил его. Так бывало на большей части таких рынков, как ал-Гурийа, ал-Ашрафийа, Баб Зувайла, ал-Бундуканийин, и в местах, находящихся за их пределами. Но наутро уже ничего нельзя было достать, и возобновлялось столпотворение у двух фонтанов, как вначале. И из других событий. Паша выпустил обращение к населению города и поручил группе архитекторов и производителей работ обследовать заселенные дома, и если будут обнаружены трещины в том или в другом доме или в какой-либо части его, то отдать распоряжение разобрать его и перестроить. Если же хозяева не смогут выполнить этого, то приказать им очистить дом, перестроить его заново за счет казны, и он станет собственностью государства. Поводом для этой уловки явилось дошедшее до паши известие о том, что в каком-то месте обрушился дом и что под обломками его погибло три человека из числа населявших его. Поэтому паша выпустил такое обращение и послал архитекторов и упомянутое распоряжение. Оно вызвало большую тревогу среди населения города, так как многие оказались неимущими, не имели доходов, а цены на все возросли. Тот же, кто имел достаток, чтобы смести и построить дом, не мог сделать этого из-за невозможности обеспечить эту работу всеми необходимыми материалами, а также потому, что было запрещено пользоваться где бы то ни было рабочими, кроме как на постройках паши и государственных сановников. Дошло до того, что, если человек нуждался в малейшем ремонте здания, он не мог найти рабочего для этого и не мог получить сколько-нибудь золы из бани, как только лишь по письменному разрешению. Если же кто-нибудь получал что-либо тайком и неожиданно об этом узнавали, то и его и владельца бани наказывали.