Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.

Однако всего этого было недостаточно выдающемуся архитектору. Он хотел, чтобы жители построенного им города не только занимались делами, но и могли получить удовольствие от жизни. Дейнократ не довольствовался выделением участков под сооружение общественных зданий, ипподромов, гимнасиев, разбивку садов и т. д. Он решил сделать доступными достопримечательности, располагавшиеся за пределами города. Почти в 20 километрах от Александрии, в устье Нила, располагался город Каноп. Египтяне поклонялись там Исиде, а греки связывали его с именем Менелая. Именно там, по мнению эллинов, последний, возвращаясь из Трои, смог восстановиться и отдохнуть, а его кормчий Каноп умер от укуса змеи. Менелай назвал это место в честь покойного товарища, и каждый благочестивый грек, попав в Египет, очень трепетно относился к данной легенде. Прекрасно помнивший о ней Дейнократ продлил свой канал на восток так, чтобы он втекал в море в районе Канопа. Таким образом он почтил память Менелая, царя Лакедемона и супруга Елены.

Следивший за работой Дейнократа и воодушевлявший его Птолемей решил в свободное время заняться границами своей сатрапии, территория которой показалась ему до смешного маленькой. Ливийская и Синайская пустыни плохо защищали Египет от вторжений извне, а для того, чтобы сделать Александрию процветающим городом, были необходимы новые рынки сбыта. Кроме того, на территории страны отсутствовали определенные ресурсы, крайне необходимые для ее дальнейшего развития, такие как, например, металл и древесина. Единственным решением этой проблемы было расширение египетской сферы влияния, и Птолемей сосредоточил свое внимание на Киренаике, Келесирии[3] и Кипре.

Территория Египта простиралась далеко на юг, но была довольно узкой. Представители XX династии вторглись в Судан и заняли Донголу. Но их менее склонные к приключениям преемники считали, что южная граница их владений проходит по первому порогу Нила, и это решение было довольно обоснованным. С географической точки зрения Судан представляет собой довольно унылую пустыню, а пустынь более чем достаточно и в самом Египте. Но на востоке и западе ситуация обстояла совершенно иначе, а Киренаика и Келесирия будто специально ждали, когда их территории кто-либо займет. В первой располагались богатые греческие города, которые можно было заставить покупать избыточные продукты, произведенные в Египте, а вторая могла поставлять в долину Нила столь необходимую древесину, в избытке росшую в ее лесах. Птолемей полагал, что Кирена, столица Пентаполя[4], станет легкой добычей, – этот город-государство постоянно страдал от внутренних конфликтов. Осуществить план по захвату Келесирии и Финикии было сложнее: их жители были менее уступчивы, а сатрап Сирии Лаомедон не стал был отказываться от части своих владений без борьбы. Овладеть Кипром Птолемей также не мог до тех пор, пока в его распоряжении не окажется флот, достаточно надежный для того, чтобы проплыть по Эгейскому морю.

На протяжении какого-то непродолжительного времени Птолемей даже хотел отложить нападение на Киренаику, понимая, что не обладает силами, достаточными для того, чтобы вступить в сражение. В его распоряжении находились всего лишь одна или две тысячи македонских пехотинцев и небольшой конный отряд, старые и опытные солдаты, еще в Вавилоне решившие последовать за ним, а также маловразумительные остатки оккупационной армии, оставленной Александром в Египте, чтобы защищать страну и обеспечивать порядок на ее территории. Поспешно собранное во время похода, данное войско называлось греческим и могло похвастаться эллинским духом, но больше от этого народа в нем ничего не было. Половина из входивших в него солдат на протяжении многих лет предавалась безделью в приграничных крепостях, а остальные были расквартированы в Мемфисе, чтобы выполнять приказы Клеомена. Подобных сил было явно недостаточно для ведения боевых действий, и Птолемей стал размышлять о том, как можно исправить ситуацию.

Он вспомнил о Греции, где никогда не было недостатка в сильных мужчинах, готовых служить наемниками, и объявил, что щедро заплатит всем, кто согласится приехать в Египет и служить ему. Правда, Птолемей вполне мог и поскупиться на вознаграждение, так как в то время «рынок» наемников, искавших нового хозяина, был переполнен. Гораздо более важной задачей было снабжение, ведь Александр и Дарий погибли, и солдаты тщетно искали новых «работодателей». Кроме того, наемников выталкивали с «рынка» рекруты, которые не могли похвастаться хорошей военной подготовкой, но просили за свои услуги гораздо меньше. Из-за тяжелых экономических условий крестьяне покидали свои земельные наделы. Неспособные производить зерно, достаточно дешевое для того, чтобы конкурировать с импортным, эти люди готовы были взяться за любую работу, способную хоть как-то обеспечить их существование.