Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.

Возможно, испытывавший угрызения совести после убийства матери Филопатор не спешил одобрять новое преступление до тех пор, пока некий непредвзятый советник не подтвердил, что ради сохранения безопасности старшего брата Мага следует убить. В итоге он стал рассказывать Клеомену о своих вымышленных сомнениях в верности Мага, причем Филопатор строил речь таким образом, чтобы бывший царь понял, какого ответа от него ожидают, и намекнул на выгоду, которую тот получит, одобрив это преступление. Но Клеомен, будучи человеком слишком честным для того, чтобы ввязаться в эту авантюру, ответил: «…если бы только это было возможно, следовало бы взрастить для царя побольше братьев – ради надежности и прочности власти»[38]. Разъяренный Филопатор отпустил спартанца и больше его никогда не видел.

Осознав, куда дует ветер, Клеомен вскоре попросил разрешения вернуться на Пелопоннес. Не получив ответа на свое обращение и считая Сосибия другом, бывший спартанский царь попросил царедворца вмешаться. Сосибий не знал, как поступить. Он с радостью избавился бы от Клеомена, так как «лев и ягненок не могут жить вместе». С другой стороны, он полагал, что бывший царь будет представлять для него меньшую угрозу, находясь в Египте, чем на спартанском троне. Клеомен почувствовал его сомнения и попросил Сосибия не бояться. Бывший царь неосторожно сказал, что среди наемных солдат больше 3 тысяч – пелопоннесцы, которые ему вполне преданы и, стоит ему только кивнуть, немедленно явятся с оружием в руках. Эта похвальба привела Клеомена к гибели.

Однажды, прогуливаясь по набережной, Клеомен встретил земляка, капитана, привезшего в Александрию лошадей. Он засмеялся и промолвил: «Лучше бы ты привез ему арфисток и распутных мальчишек – царю сейчас всего нужнее именно этот товар». Эта колкость стала передаваться александрийцами из уст в уста, и Сосибий встретился с Никагором, намекнув в беседе на то, что ему хорошо заплатят, если он составит письмо, где будет сказано, будто Клеомен готовится предать египетского царя[39]. Это письмо было написано и передано царю. В итоге Клеомена арестовали.

Он провел в тюрьме несколько недель и в какой-то момент, осознав, что не дождется освобождения, стал планировать побег. Пустив слух, будто его вот-вот освободят, он пригласил стражников отпраздновать эту прекрасную новость. Тех не пришлось просить дважды, и они радостно пили за здоровье Клеомена. Но в вино был подмешан наркотик, и, выскользнув через черный выход, бывший царь воссоединился со своими друзьями. Он прошествовал по улицам во главе своих верных солдат, призывая всех граждан присоединиться к нему.

Когда Клеомен выступал со страстной речью перед кучкой людей, к этому месту подъехал александрийский градоначальник Птолемей. Колесницу остановили, а самого чиновника вытащили наружу и объявили заложником. Новости распространялись по городу со скоростью пожара. Евреи и египтяне, жившие в городе, забаррикадировались в своих домах, македоняне созвали совет. Они не питали большой любви к полностью разложившемуся Филопатору, занимавшему трон, но их предводители стали задаваться вопросом о том, что произойдет, если они помогут спартанцу низвергнуть македонскую династию. На этот вопрос существовал лишь один ответ, и македоняне последовали примеру египтян и евреев.

Для Клеомена это был конец. Не сумев взять крепость штурмом, он вместе с друзьями укрылся в соседнем доме. План не удался, и заговорщики, обнажив мечи, закололи друг друга, умерев, как пристало «храбрым людям и спартиатам». Царь приказал Панфею убедиться, что все они мертвы и не подвергнутся постыдной публичной казни, и тот, переходя от одного тела к другому, протыкал каждое из них кинжалом. Сев рядом с Клеоменом, Панфей поцеловал его в губы, обнял его и, погрузив кинжал в собственное сердце, замертво упал поверх тела своего предводителя.

Более серьезную опасность представляла ситуация, сложившаяся на севере. Правитель Сирии Антиох III, увидевший в Филопаторе слабого противника, стал собираться с силами, надеясь вернуть территории, которые его предок Селевк завещал своим потомкам. Решив, что театр боевых действий будет слишком велик для одного полководца, Антиох разделил обязанности между своими военачальниками. Военными действиями в Сирии и Финикии, завоеванных Эвергетом и все еще находившихся под властью его сына, сирийский царь решил руководить самостоятельно, а кампании в Малой Азии и на территории вдоль Евфрата должны были возглавить три полководца. Если бы он лучше знал историю, то не стал бы брать на себя риск, связанный с разделением обязанностей главнокомандующего.