Египет Рамсесов

Геродот сумел посетить на северо-востоке Египта город Папремис, посвященный Сетху, убийце Осириса. Там он увидел «представление» подобного же рода, и это неудивительно, потому что Сетх был воинственным божеством. Статую бога в наосе вынесли за пределы святилища и оставили под охраной жрецов. Когда настал момент возвращения, ее установили на четырехколесную повозку. Более тысячи мужчин, вооруженных дубинками, напали на маленькую группу, охранявшую статую. Но к ней подоспело подкрепление. Началась настоящая свалка! Никто уже не считал подбитых глаз и проломленных черепов, хотя местные жители утверждали, что это лишь игра. А речь шла о том, чтобы напомнить зрителям, как Сетх хотел войти к своей матери, а слуги не узнали его и не пускали. Сетх отступил, но вскоре вернулся с подкреплением и разбил всех, кто хотел его задержать.[597]

В Омбосе, в Верхнем Египте, Ювенал[*85] увидел аналогичное представление, но он был менее прозорлив, чем Геродот, и его ослепляло презрение к египтянам, а поэтому он решил, что присутствует при настоящем сражении между двумя враждебными кланами. Старая ненависть, говорит он, разделяет Омбос и Тентюру (Дандара), ибо каждый из этих городов презирает богов другого города. В одном из них шел праздник. Там установили столы и ложа на семь дней. Люди плясали под звуки флейт. Внезапно ворвались чужаки. Началась потасовка. Вначале дрались кулаками, потом камнями, а потом полетели стрелы. Наконец, жители Тентюры убежали, оставив на месте одного из своих. Жители Омбоса схватили его, разрубили на куски и сожрали сырым.[598]

В действительности же Омбос, который египтяне называли Небетом, был городом Сетха, а Тентюра – владением Хатхор. Во многих соседних полях происходили сражения матери Хора и ее сподвижников с развратным и воинственным богом.[599] Именно такие сражения представлялись здесь в позднюю эпоху, и, конечно, они не обходились без ругани и увечий.

Во всех номах и городах местные мифы давали богатый материал для драматических представлений. Глядя на роскошь храмов, на многочисленных жрецов и служителей, которые участвовали в церемониях, трудно себе представить, какими смутьянами и фрондерами были египтяне в действительности.

Да, фараона почитали как бога и приближались к нему с трепетом, но в народных сказках фараона награждают пятьюстами палочными ударами,[600] его обманывают жены, он ни на что не может сам решиться, он игрушка в руках своих советников и судей, строители обворовывают его как хотят.

Боги тоже наделены всеми грехами и пороками, всеми недостатками и смешными чертами жалкого рода людского. Верховное собрание богов должно было решить, кому достанется место Осириса – Хору или Сетху.[*86] Восемьдесят лет они спорили, и восемьдесят лет оба кандидата ждали их решения. Распутство Сетха можно сравнить только с его глупостью и доверчивостью. Побитый, Хор плачет, как ребенок. Нейт,[*87] призванная к властелину вселенной, желая показать, как она относится к его решениям, бесстыдно задирает перед ним юбку.[601] В один прекрасный день богу Шу надоело править миром. Он улетает на небо. Его заместитель Геб задумал возложить на себя урея, который помогал Шу одерживать победы над всеми врагами. О тщеславный! Едва протянул он руку к ларцу с уреем, священная кобра поднялась из ларца и извергла на бога свой яд. Обожженный, Геб долго метался в поисках целительного средства.[602]

В народных драмах, которые разыгрывались в самом храме или в ограде храма, перед колоннами или на священном водоеме, к богам относились довольно фамильярно. Актеры не только изображали эпизоды из мифов о божествах, но и заставляли говорить богов. До нас не дошло ни одной египетской драмы, поэтому нам приходится довольствоваться несколькими такими текстами, как, например, «драматический» папирус Рамессеума, скопированный по приказу Шабаки с оригинала. В текстах приведены только несколько заголовков отдельных сцен, а также реплики и обрывки разговоров, высеченные рядом со сценками из частной жизни в гробницах, прежде всего в гробницах Древнего царства.

Но существование такого театра можно считать доказанным, особенно после того, как экспедиция Французского института восточной археологии нашла в Эдфу стелу профессионального актера с такой надписью: «Я сопровождал моего господина в его поездках и всегда декламировал безупречно. Я всегда подавал реплики моему господину, когда он декламировал. Он был богом, я – его подданным. Если он убивал, я оживлял».[603]

Эти театральные представления, вне всякого сомнения, были основной приманкой на праздниках, которые продолжались много дней и все же не надоедали египетской публике.

IX. «Дом жизни»