Египет Рамсесов

Танис дал богатый материал по эпохе правления Рамсеса II Великого. В связи с этим необходимо коснуться проблемы локализации Пер-Рамсеса. Мысль о возведении Пер-Рамсеса, а затем и Таниса на месте Авариса, гиксосской столицы, была высказана X. Бругшем еще в 1872 г. и активно поддерживалась П. Монтэ и другими египтологами (А. Гардинер, X. Кеес, Ю. фон Бекерат[678]). Однако общепринятой гипотезой она не стала. Ее противники справедливо подчеркивали отсутствие в Танисе сооружений, датируемых временем до правления XXI династии, найденных in situ, т.е. памятники Рамсеса II попали сюда из другого места (знаменательная судьба для памятников фараона, любившего присваивать построенное и изваянное при его предшественниках!). Отсутствие в Танисе зданий, возведенных до правления Псусеннеса I, подтвердили и последние раскопки, проводившиеся французской экспедицией под руководством Ж. Йойотта. Что касается топографической идентификации Авариса и Пер-Рамсеса, локализуемых в настоящее время большинством ученых в местности Катаана – Кантир, то, видимо, она подтверждается источниками. М. Битак подчеркивает, что название «Аварис» при XX династии использовалось для обозначения гавани столицы Рамсеса II.[679] Иногда Аварис локализуют в районе Тель-эд-Дабаа, к югу от Катаана – Кантир, т.е. Пер-Рамсеса, что соответствует известному описанию границ столицы в папирусе Анастази IV (6,4-6,10), где говорится о культе на юге от столицы Сетха – египетского бога, отождествленного с азиатским Баалу и почитаемого гиксосами. Однако и эту локализацию нельзя пока считать окончательной: найденное здесь экспедицией М. Битака азиатское поселение отнюдь не уникально для Восточной Дельты.[680]

Наиболее значимыми при решении данной проблемы представляются памятники культа Сетха. Действительно, локальные культы в долине Нила сохранялись на протяжении колоссального периода времени – с глубокой древности до греко-римской эпохи. Поэтому гипотеза о топографическом тождестве Авариса и Пер-Рамсеса выглядит весьма убедительно, Танис же располагался севернее этого района.

На наш взгляд, П. Монтэ, как и некоторые другие египтологи (X. Кеес, Ю. фон Бекерат), придает излишнее значение религиозной стороне противоборства в конце Нового царства сторонников культов Амона и Сетха. Несколько раз он касается этого вопроса и в настоящей работе, поэтому представляются необходимыми некоторые замечания. По мнению П. Монтэ,[681] конец правления XX династии ознаменовался гражданской войной приверженцев Амона с «нечистыми» – адептами культа Сетха. Сначала перевес сил был на стороне последних: в союзе с поселившимися в долине Нила азиатами они, якобы подобно гиксосам, уничтожали храмы и другие святыни по всей стране. Но фиванцы собрали войско и изгнали нечестивцев, разрушив дворец Рамсеса II и предав проклятиям культ Сетха. Главным свидетельством этой войны для П. Монтэ является сообщение Иосифа Флавия,[682] который, как известно, пользовался трудами египетского историка птолемеевской эпохи Манефона. Из работы Иосифа Флавия П. Монтэ заимствует термин для обозначения сторонников культа Сетха, который с древнегреческого можно перевести как «(ритуально) нечистый», «нечестивый», «порочный», «обагренный кровью» и т.д.

Никто не спорит – III Переходный период был, как и два предыдущих, периодом смут, военных столкновений, вторжений извне.[683] Однако, на наш взгляд, настоящей гражданской войны между приверженцами культов Амона и Сетха не было. Рамессиды, уделявшие внимание своему родовому богу Сетху и нижнеегипетским богам (например, уже при Рамсесе II заметно возрос культ саисской Нейт), отнюдь не являлись противниками культа Амона. В честь последнего возводились гигантские храмы, а фиванскому жречеству дарились богатые пожертвования.

Упадок культа Сетха, трансформация его в некий прообраз дьявола в эпоху Позднего царства объясняются скорее тем, что его внешний облик, приобретший азиатские черты, ассоциировался с гиксосами. Это была «национальная» реакция египтян эпохи последнего возрождения страны на вторжения чужеземцев. В моду вошло все исконно египетское, причем идеалом, «золотым веком» представлялись не времена блестящей империи Нового царства, а период Древнего царства, когда умопомрачительная власть фараонов выразилась в великих пирамидах, а связи долины Нила с остальным миром были незначительны. Нельзя не учитывать и следующий факт: согласно мифу, Сетх – убийца добродетельного Осириса, культ которого (отчасти благодаря зарождающейся мировой славе его жены Исиды) переживает в Позднее царство новый расцвет.