Эгипет. Том 2

— Представьте, что будет, если ночью здесь разыграется буря, — сказала Ру, и Пирс вспомнил одну такую штормовую ночь, когда он поднимался на эту гору; все возможные гармонии, да и дисгармонии тоже, звучали одновременно и громко, как в аду. Он взял Ру за руку. Вита и Мэри подносили пальцы ближе и ближе, ощущая, как гул чувствительных струн передается им через изменчивый воздух; они смотрели на отца с матерью, как будто хотели спросить: «Это правда?»

На основании арфы под именем Херда Хоупа Уэлкина и датами была вырезана надпись. Вэл подошла ближе, нагнулась и прочитала:

И ласточка находит себе жилище, и воробьиха вьет гнездо, где может вывести птенцов своих: даже у твоих алтарей, о Господь небесных воинств^[703].

Потом они поднялись так высоко, как только было возможно. Они стояли, улыбаясь друг другу, и слушали ветер, играющий на огромном инструменте теми же самыми дуновениями, которыми он шевелил прекрасные волосы детей Пирса. Поодиночке или по двое одновременно они клали руки на арфу и чувствовали ее колебания, как и земли под ней, как и серебряного воздуха. Вокруг лежали Дальние горы, они стояли на самом верху самой высокой вершины; Споффорд и Вэл указали на гору Юлу, возвышавшуюся на западе, за долиной Шэдоу-ривер, и на то, что дальше к востоку могло быть синим склоном горы Мерроу, нависшей над беспечно развернутым широким рулоном Блэкбери. Потом они уселись, некоторые из них, а Ру и Роузи достали из рюкзаков еду и напитки, которыми они поделились со всеми. Кому-то из них даже показалось, что нет никакой причины идти дальше или вообще куда-то идти, как у маленьких паломников, овец, любовников на картинах Клода^[704], где у горы, храма или неба нет причины делать что-то еще, отличное от того, что они делают в это мгновение; в то же самое время они знали, что, достаточно долго отдохнув, должны встать и отправиться вниз по тропинке, в весну и дождь, который скоро начнется.

Последнее замечание автора

«Бесконечные Вещи» завершают, как и должны были, мой труд, который я всегда мысленно называл «Эгипет» и который сейчас состоит из четырех частей: «Одиночества», впервые опубликованная как «Эгипет» в 1987 году; «Любовь и Сон», 1994; «Дэмономания», 2000, и настоящий том, 2007. Можно заметить, что между публикацией первой части и последней прошло ровно двадцать лет. Я этого не планировал. Увы, я придумывал концепцию и писал на десять лет больше, чем собирался.

Этот том был в основном закончен несколько лет назад; ссылки на императорских пингвинов и размышления о генеалогии Иисуса предшествовали нынешней вездесущности этих тем.

Я попытался отдать должное всем авторам и произведениям, из которых выросли исторические, географические или философские основы или слои «Эгипта». Ко многим упомянутым в предыдущих томах надо добавить, из-за специального содержания этого тома, «Прагу в Черном и Золотом» Питера Демеца; книга «Джордано Бруно и наука Ренессанса» Хилари Гатти рассказала мне о диалогах между Бруно и его посетителем в тюрьме, хотя все искажения его теорий, случайные или умышленные — мои; я пользовался и «Путеводителем по Риму» Джорджины Массон, хотя вымышленные выдержки из путеводителя в романе взяты не из него; а еще я использовал «Махараль из Праги» Якова Давида Шульмана и «Коменский» Даниэля Мэрфи. Были и другие, которые я уже не помню. Всем этим авторам, а также и тем, чьи имена я упомянул в предыдущих томах, их предшественникам и предкам, живущим и умершим, длинной цепочке из цифрового Настоящего обратно к Тоту, посвящаю я эту серию.

Об авторе

Джон Краули родился в американском городе Преск-Айл, штат Мэн, в 1942 г., в то время, когда его отец был офицером ВВС США. Детские и юношеские годы он провел в Вермонте и на северо-востоке Кентукки и Индиане, в которой закончил школу и колледж. После колледжа он переехал в Нью-Йорк, где стал работать в области документального кино и до сих пор этим занимается. Первый роман, «Глубина», он опубликовал в 1975 г., а четырнадцатый («Роман лорда Байрона „Вечерняя земля“») в 2005 г.

Начиная с 1993 г. он ведет в Йейльском университете курсы писательского и сценарного мастерства. В 1992 г. Краули был удостоен премии Американской академии и института искусств и литературы за вклад в современную прозу. Но больше всего его радует то, что почти все его книги до сих пор печатаются.