Египет в канун экспедиции Бонапарта (1776-1798)

Умер достойный устаз, превосходно подготовленный ученый, обладатель дарований и большой проницательности сейид 'Али ибн 'Абдаллах ибн Ахмад ал-'Алави, ханифит, потомок рода 'Омара, наш друг и наставник. Отец его — уроженец Тукады, а сам он родился в Каире в 1173 (1759-60) году. Он занимался науками и преуспевал в этом, достигал совершенства во всем, что его занимало, и в очень короткие сроки. Стоило ему заинтересоваться какой-либо отраслью трудной науки, как он постигал ее, проникал во все сокрытое в ней. Он тут же использовал плоды своих познаний. Он писал труды, выясняя суть [той или другой] науки, вскрывая диковинное и сокровенное в пей, притом за короткое время. Он обладал острым умом, удивительной сообразительностью. Усваивал он все, что видел и слышал, и никогда не забывал.

В начале своего обучения он часто посещал занятия на дому у нашего шейха сейида Мухаммада Муртада. Он читал с ним Фасих Са'лаба[483], Фикх ал-луга ас-Са'алиби[484], Адаб ал-катиб Ибн Кутайбы[485]. /97/ Он слушал у [шейха Муртада] комментарий к Камусу. Многие из этих занятий сейид 'Али 'Алави записал. В рамадане [11]88 (1774-5) года шейх Муртада провел с ним двенадцать занятий по ас-Сахиху. Вторично эти занятия он слушал совместно с другой очередной группой слушателей. За четыре занятия сейид 'Али 'Алави воспринял также [различные приемы] чтения Корана. Каждое такое занятие длилось от восхода солнца до послеполудня. Сахих Муслима был прочитан им в течение шести занятий, поочередно, то в доме шейха [Муртада], то в Хане ас-Сага[486], Сейид 'Али 'Алави переписал ал-Амали и выверил его текст.

В каллиграфии он по форме подражал Салаху ас-Сафади и постиг последнего. Он читал с шейхом Муртада также макамы. Раса'ил фи-т-тасриф[487] и другие [тексты], которых не охватить из-за их великого множества. Он слушал у него ал-Мусалсал в праздник, [вкушая] финики и [запивая] водой, [когда] каждый передатчик говорит: «Я записал это, и вот оно у меня в кармане»

Будучи привязан к нему, шейх Муртада посвятил его в суфии. В [11]90 (1776-7) году сейид 'Али 'Алави вместе с группой слушал у него начала ал-Кутуб ас-ситта, [посещал занятия] о словарях и хадисах и часть Набит Ибн Шарита ал-Ашджа'и[488], Булданийат ас-Силафи и Булданийат Ибн 'Асакира[489], Ахадис 'Ашура[490], «Избранное» ал-Мунзири[491], Ахадис йаум 'Арафат[492], «Избранное» Ибн Фахда[493] и 'Аввали Ибн Малика[494], Саласийат ал-Бухари и ад-Дарими[495], и часть Ахбар ас-сибйан[496] и полностью ал-Халийат[497], а состоит она из двадцати частей.

Сейид 'Али 'Алави знал высочайшее откровение. Он познакомился с нашим шейхом сейидом ал-'Идарусом, и тот приблизил его к себе. Он посещал [шейха 'Идаруса], и тот, будучи привязан к нему, читал с ним кое-какие книги по суфизму, развивал в нем вкус к поэзии, заинтересовал его литературой суфизма, равно как и [мистическим] откровением, так что сейид 'Али стал говорить высоким стилем. Им составлен удивительный по последовательности изложения и весьма полезный труд по астрологии в тонких куррасах.

Сейид 'Али 'Алави до такой степени обладал мистической силой, что я видел, как при установлении гороскопа он клал лист бумаги на свою находившуюся в покое ладонь и лист начинал вибрировать и свертываться, а затем снова сам развертывался до прежнего положения. Если этот лист брал какой-либо другой и клал его в подобное же положение, то лист оставался недвижимым. Днями сейид практиковался в науке предсказывания будущего посредством песка и постиг это в такой мере, в какой не владел этим наиболее опытный, занимающийся этим годами. Об основах этого он составил специальный труд за очень короткое время и без каких-либо затруднений.

Он занимался астрономией с Сулайман-эфенди Канийазом и оставил сочинения в этой и других [отраслях науки]. Ему принадлежит комментарий ал-Катиба ал-Багдади на касыду Ибн Зурайка[498], которая начинается так:

Ему не следует делать упреков, так как упреки усиливают огорчение.
Я его предупреждал, но безуспешно.

Это превосходный комментарий. Я имел экземпляр этого комментария, написанный его рукой. К концу своей жизни он отказался от всего этого. Собрав все свои труды, все написанные им поэтические произведения, он сжег их. От меня он потребовал возвратить [упомянутый экземпляр] комментария, — я отдал его, не зная о его намерении. Только первая курраса, которую я не смог тогда разыскать, осталась у меня, написанная рукой самого сейида.

Он отказался от общения с людьми и стал готовиться к тому, чтобы предстать перед своим создателем. Он был женат на женщине, которая плохо обращалась с ним, оскорбляла его, а быть может, и била. Он терпел это, покорясь своей участи.