Египет великих фараонов. История и легенда

Фивы, южный Гелиополь, правое Око бога Ра, живут в изобилии и роскоши. Но Рамсес II не доверял фиванскому жречеству. Вскоре после коронации он назначает великим жрецом Амона некого Небуненефа, бывшего верховного жреца бога Онуриса в Тине (область Абидоса) и богини Хатхор в Дендре. Стало быть, новый жрец — провинциал, не принадлежащий к высшему фиванскому обществу. Во все периоды своего правления, кроме конца царствования, Рамсес II старался поставить своего человека главой жрецов Карнака. Более того, он назначил верховными жрецами Птаха в Мемфисе и Ра в Гелиополе двух своих сыновей. Наконец, богом, почитавшимся в Пер-Рамсесе был не Амон, а Сетх. Религия рамессидов включала и азиатских богов, узаконенных в столице Египта.

Рамсес II вел ловкую религиозную политику. Избранник Ра, любимец Амона и Птаха, он не скрывал своей приверженности богу Сетху, вручившему ему власть во всех ее ипостасях. Царь, власть которого никто не оспаривает, оделяет своими милостями жрецов различных культов. Он делает большой акцент на солнечных богов, не пренебрегая при этом Амоном, великим богом империи, даровавшим ему победу при Кадете.

Религиозная терпимость Рамсеса II связана с его любовью к Дельте. Здесь он родился, здесь основал столицу Пер-Рамсес. Фасады богатых домов облицовывали тут голубой глазурованной черепицей, которая светилась, переливаясь под солнечными лучами. Можно было поклясться, что город построен из бирюзы.

В одном тексте говорится: «Каким счастливым был тот день твоей жизни, как нежен был твой голос, когда ты приказал возвести Пер-Рамсес». Природные условия в городе искусно использовались, воды было в изобилии, царский дворец великолепен. Пер-Рамсес, современный Телль эд-Даба^[132], напоминал Гелиополь, был так же прочен, как Мемфис, а строился по плану Фив. Он соединил в себе свойства трех величайших городов Египта.

Столица Рамсеса II, занимавшая площадь приблизительно три квадратных километра, стояла в важнейшем стратегическом пункте, так как защищала рукав Нила, открывавший путь в Азию. Это своеобразное место стыка египетского мира с миром азиатским позволяло фараону держать руку на пульсе международном жизни. В городе постоянно квартировало несколько гарнизонов, находились большие арсеналы. Здесь проходили выучку колесничие, лучинки, пехотинцы; проводились учения и военные парады.

Пер-Рамсес был также и религиозным центром. Четыре храма возвышались по четырем сторонам света: храм Амона на западе, Сетха на юге, Уаджет на севере, Астарты, сирийской богини, на востоке. И здесь, в официальном пантеоне, не пренебрегли Азией.

Во дворце в Пер-Рамсесе фараон вел счастливую жизнь. Он наслаждался красотой садов, с удовольствием вкушал выращенные там гранаты и яблоки, смаковал вина из своих прославленных виноградников. Его сердце веселила разноязычная толпа, наводнявшая улицы города. В Фивах невозможно было составить важное для будущего страны представление о том, что происходит в Сирии, Палестине, Месопотамии. А столица в Дельте помимо своих удовольствий давала идеальный обзор обстановки.

Предполагается, что лишь с начала XVIII династии фараоны обращают взоры к Дельте, многие земли которой все еще оставались заболоченными. В центре Дельты учреждается семнадцатый ном Нижнего Египта. В него входят территории, отвоеванные у дикой растительности и водных пространств. Окраины Дельты уже давно освоили — это была самая культурная ее часть. Постепенно обживается и центр Дельты. Рамсес II и его наследники, уроженцы этого региона, будут особенно радеть за развитие Дельты.

Рамсес II был великим государственным мужем. Он безукоризненно умел играть на различных струнах египетской политики, никого не обделяя и всегда оставаясь высшим авторитетом. Египет Рамсеса II — это новый мир, где нельзя пренебрегать азиатскими влияниями. Меняется язык. В него входит множество чужеземных слов. Писцов как будто становится все больше и больше, но общий уровень культуры падает. В распоряжении ученых имеются копии традиционных текстов, буквально пестрящие ошибками. Кажется, будто не все переписчики понимали как следует, что писали. Фиванские гробницы становятся менее красивыми и изысканными, нежели гробницы XVIII династии. Некоторые историки искусства тем не менее отрицают такую оценку художественной реальности эпохи Рамсеса II. Они говорят, что от предыдущих эпох сохранились лишь редкие памятники, а количество произведении времен рамессидов значительно. Среди них есть вещи как прекрасные, так и посредственные.

От эпохи Рамсеса II уцелело больше всего памятников. Его политика в строительстве имела три аспекта: прежде всего надлежало присвоить древние памятники, представив себя их творцом, затем закончить возведение строящихся монументов, таких, как гигантский гипостильный зал в Карнаке, и, наконец, начать собственные стройки и соорудить такие поразительные ансамбли, как фиванский поминальный храм Рамессеум или знаменитый нубийский храм Абу Симбел, не говоря уже о творениях в Абидосе, Мемфисе, Танисе^[133] и в столице Дельты Пер-Рамсесе.