Египет великих фараонов. История и легенда

Такой пароксизм надежды на бога сделал сражение при Кадеше самой грандиозной мистической битвой в истории. Бог Амон слышит мольбу своего сына. Действительно, Рамсес никогда от него не отрекался. Он хорошо сделал, обратившись к Амону. Правда и то, что божественная сила, даруемая Амоном, лучше целого войска. И вот Рамсес воспрянул духом. Он уже не поверженный царь, а непобедимый воитель. Его охватила священная ярость, он подобен богу войны Монту, он обрел мощь Сетха, «великого силой». Не помня себя, бросается он в ряды противника, уничтожает, истребляет врагов, бросает их в воды Оронта.

Битва при Кадеше (рельефы из Рамессеума).

Слева — Рамсес II на колеснице, под ним — поверженные хеттские военачальники, над которыми написаны их имена и титулы.

Справа — р. Оронт, за рекой оставшаяся вне битвы огромная пехота Муваталлиса III.

Историки отказываются верить легенде: они не почитают богов Египта. Может быть, они неправы. Возможно, Амон и впрямь не оставил своего сына, как рассказано в поэме о Кадетской битве, высеченной на стенах храмов Карнака, Луксора, Абидоса, Абу Симбела и заупокойного храма Рамсеса II Рамессеума. Зачем же подвергать сомнению веру фараона и его исключительный талант военачальника?

Если встать на более рациональную позицию, свойственную обычаям исторической критики, можно предположить, что Рамсес II, перед тем как попасть в окружение, сумел предупредить визиря и подкрепление прибыло вовремя, чтобы прийти на помощь фараону. Но все же тайна Кадеша существует^[123]. Хотя фараон заявляет, что одержал блистательную победу, в действительности сражение между Египтом и страной хеттов быстро закончилось. Ни одно войско не было побеждено.

Сцена битвы при Кадеше:

азиаты ищут спасения, переплывая Оронт.

Царька г. Алеппо держат вверх ногами:

видимо, он наглотался воды.

Положительным результатом для египтян стала остановка продвижения хеттов. Муваталлис убеждается, что коалиция, которую было так непросто создать, не принесла желанных результатов. Выгоднее разжигать локальные мятежи, которые мало помалу ослабят египетское влияние, чем снова идти на риск глобального конфликта. Властелин Хатти действует. Едва Рамсес II возвратился в Египет, как вспыхивает мятеж в Палестине. Фараону снова приходится сражаться. Крепости Палестины вновь попадают в его руки. Ханаан, города Ливана и даже земли Хатти сдаются под ударами царя Египта. К сожалению, до сих пор очень трудно привести детали этих сражении и оценить их истинный размах. Египетские тексты не слишком озабочены исторической правдой. Они восхваляют мужество царя, его могущество, но относительно дат и точных данных хранят гробовое молчание.

В 1278 г. до н. э. Рамсес II и царь Хатти приходят к одинаковому заключению. Конфликт затягивается. Ни один из двух лагерей не имеет перевеса. Почему бы в таких условиях не попытаться заключить мир? Новое обстоятельство повлияло на развитие ситуации в этом направлении: возвышение ассирийского государства. Хетты начинают беспокоиться. Они хорошо знают египтян, их культуру, а ассирийцев, чья воинственность не вызывает сомнений, страшатся. Уж лучше заручиться поддержкой такого могущественного союзника, как Рамсес II.

Царь Египта согласен. Мир подписали в Пер-Рамсесе на двадцать первый день месяца тиби^[124] двадцать первого года царствования, положив конец долгой вражде между двумя народами. Текст договора написан по египетски и по-хеттски. Происходит обмен копиями договора. Варианты его высекают на стенах Карнака и Рамессеума. За столом переговоров, если можно так выразиться, собрались представители Рамсеса II и Хаттусилиса III. Муваталлис к этому времени скончался, что, несомненно, тоже повлияло на желание хеттов договориться. Как написано на официальной серебряной табличке, это был «договор о мире и братстве». По нашим представлениям содержание этого основополагающего документа достаточно удивительно. Он восхваляет обоих царей, их предков, напоминает о старых дружеских и враждебных отношениях между народами, обращается к богам, призывая их в свидетели. Властелины вознамерились устроить все лучше, чем когда бы то ни было прежде. Отныне вражда никогда не разделит два народа. Дети царей всегда будут уважать этот союз.