Египетские храмы. Жилища таинственных богов

Храм Дейр-эль-Медины является одним из лучших примеров архитектуры Птолемеев. Его заложил Птолемей IV (Филопатор), а спустя полвека завершил Птолемей IX (Эвергет II), однако место считалось священным не менее чем за тысячу лет до того, как цари династии Птолемеев начали строительство. Храм посвящен Аменхотепу, сыну Хапу, что по-гречески звучало как Аменотес, сын Пааписа. Храмы редко посвящались человеку не царского происхождения, так как принадлежали только богам или их представителям на земле – фараонам. Обычный человек не считался божественным, и Геродот рассказывает, что жрецы на этот счет не сомневались: «За 11 340 лет ни один бог не принял образ человека, да этого не случалось, пока правили цари египетские». Геродота ввели в заблуждение жрецы, не знавшие, что их предки признавали двух обожествленных людей, а может быть, и больше. Из этих двух людей первым был Имхотеп, советник, главный зодчий, главный маг и главный врач при дворе Джосера; другим был Аменхотеп, сын Хапу, советник, главный маг, главный лекарь и архитектор Аменхотепа III. Оба, как видно, были самыми значительными людьми своего времени, а так как они были прославленными магами, им стали оказывать божественные почести. Культ Аменхотепа, сына Хапу, который начался с его смертью, достиг зенита при Птолемеях. Нубийский храм в Дендуре также воздвигнут в честь двух обожествленных людей, но они обязаны своим положением тем, что их отождествляли с Осирисом, тогда как в Дейр-эль-Медине поклонялись лично Аменхотепу. Так же было и с Имхотепом, которого обожествили до Аменхотепа и построили ему два святилища: одно в Мемфисе, другое на Филэ. Эти два обожествленных человека, прошедшие столь схожий жизненный путь, были тесно связаны в умах египтян, и в храме Дейр-эль-Медины Имхотеп предстает равным Аменхотепу.

Этот храм – самый маленький во всем Египте, и, может быть, это главным образом и уберегло его от рук разрушителей. Он стоит на большом огороженном участке неровной формы в окружении высокой кирпичной стены, которая датируется XVIII династией и в основном цела. Стена возвышается над каменными воротами, встроенными в нее; здесь мы видим хороший пример того, как египтяне окружали храмы высокой оградой, чтобы таким образом оградить священное место от глаз черни. В христианские времена в ограде построили монастырь, отсюда произошло современное название этого места «Городской монастырь».

В храм входят через каменные ворота (А), которые открываются во двор (В), крыша его теперь разрушена, а когда-то ее поддерживали четыре колонны, две с типичными лиственными капителями периода Птолемеев и две с хаторическими капителями. Колонны, соединенные ажурными простенками, отделяют зал от вестибюля (С).

Здесь, как и во многих других храмах, вестибюль, посредством дверных проемов, связан сразу с несколькими помещениями. Дверь по оси ведет в святая святых (D), а по обеим сторонам от центрального входа находятся входы во второстепенные святилища (Е, F). Дверь в южном конце вестибюля ведет на лестницу (G), которая освещается через окно и предназначалась для проведения процессий, когда изображение Аменхотепа в особые дни года выносили на крышу, чтобы он мог «вдохнуть сладкое дуновение северного ветра» (илл. XXXIII).

Все три святилища в настоящее время пустуют, но когда-то в них находились божественные изваяния. Стены украшены рельефами, мало похожими на скульптурное оформление любого другого храма, напоминающими отделку заупокойной молельни. По этой причине возникло предположение, что первоначально это был погребальный храм Аменхотепа. Если это действительно так, то храм уникален для Египта, ибо других заупокойных храмов для лиц не царского ранга в нем нет. Однако возможно, что Аменхотепа почитали не только как царя, но и как подлинное божество; будучи смертным, он умер и был похоронен, затем ему продолжили поклоняться в его молельне как божественному монарху. Хотя молельня построена в середине эпохи Птолемеев, отделка воспроизводит большую часть рельефов первоначальной молельни, а эпизод со взвешиванием сердца на загробном суде никогда не встречается в храмах, посвященных богам. Боги никогда не призывались на суд, только смертные, грешные души проходили испытание взвешиванием. Эта скульптура убедительно свидетельствует в пользу того, что сначала храм был заупокойной молельней смертного человека.

По остаткам зданий рядом со старой молельней видно, что когда-то вокруг храма шумел людный город. Вероятно, город пришел в полный упадок еще до воцарения Птолемеев, осталась только разрушенная молельня.

Птолемей Филопатор перестроил ее в храм, но с введением христианства старую религию позабыли и храм забросили. Позднее, стоящее среди руин здание неизбежно должно было превратиться в приют для тех, кто хотел удалиться от мира.