Эгмонт (Перевод Ю Верховского)

Ф е р д и н а н д. Не чужой! Ты мне не чужой! Имя твое было тем, что светило мне в ранней юности, как звезда небесная, прямо в лицо. Как часто я о тебе слышал, спрашивал! Надежда ребенка - юноша, надежда юноши - муж. Так проходил ты вперед передо мной, и всегда впереди, и без зависти видел я тебя впереди, и шел за тобой все вперед и вперед. Теперь надеялся я тебя увидеть наконец, и увидел тебя, и сердце мое полетело тебе навстречу. Тебя предопределил я себе и заново избрал тебя, увидев. Тут только стал я надеяться быть с тобой, жить с тобой, обнимать тебя, тебя! И вот все это оборвалось, - я вижу тебя здесь.

Э г м о н т. Друг мой, если это может принести тебе отраду, позволь тебя уверить, что с первого взгляда чувство мое раскрылось тебе навсегда. И послушай меня. Позволь нам обменяться спокойным словом. Скажи мне: это крепкая, неизменная воля отца твоего - убить меня?

Ф е р д и н а н д. Да, она такова.

Э г м о н т. Приговор этот - не пустая ли декорация ужаса, чтоб меня устрашить, наказать испугом и угрозой, унизить и королевской милостью снова поднять?

Ф е р д и н а н д. Нет, - ах! К несчастью, нет! Сперва я сам ласкал себя этой изменчивой надеждой и уже тогда испытывал страх и боль при мысли, что увижу тебя в этом положении. Теперь это все действительно и достоверно. Нет, я не владею собой! Кто окажет мне помощь, даст совет, как избежать неотвратимого?

Э г м о н т. Так слушай меня. Если душа твоя так властно порывается спасти меня, если ты ненавидишь насилие, меня сковавшее, то спаси меня! Мгновения дороги. Ты - сын всесильного и сам силен. Устрой наш побег. Я знаю пути, способы тебе не могут быть неизвестны. Только стены эти, только несколько миль отдаляют меня от друзей моих. Разорви эти оковы, перенеси меня к ним и будь наш. Верно, король воздаст тебе когда-нибудь за мое спасение. Теперь он захвачен врасплох, а может быть, ничего не знает. Отец твой своевольничает, и высочайшей власти приходится узаконять совершившееся, хотя бы она даже содрогалась перед этим. Ты думаешь? О, выдумай мне путь к свободе! Говори, утоли надежду живой души!

Ф е р д и н а н д. Молчи! О, молчи! Каждым словом умножаешь ты мое отчаяние! Здесь нет выхода, нет совета, нет побега. Это мучит меня, это захватывает и словно когтями терзает мне грудь. Я сам сплел эту сеть, эти крепкие, тугие узлы, я знаю, как всякой отваге, всякой хитрости отрезаны пути. Я чувствую себя в оковах вместе с тобой и со всеми остальными. Стал ли бы я жаловаться, если бы не испытал всех путей? Я лежал у его ног, уговаривал и молил. Он послал меня сюда, чтобы в это мгновение истребить все, что во мне живет жизнерадостного и веселого.

Э г м о н т. Так нет спасения?

Ф е р д и н а н д. Нет.

Э г м о н т (топая ногой). Нет спасения! Сладостная жизнь! Благостная привычка бытия и делания! С тобою должен я разлучиться! И разлучиться так скоро! Не в смятении боя, не под шум оружия, не в растерянности схватки примешь ты летучее прощение, не примешь быстрого "прости", не сократишь мига расставания. Мне суждено взять твою руку, взглянуть еще раз в глаза твои, ощутить со всей жизненной силой высокую красоту твою и тогда уже с решимостью оторваться и сказать: "Прости!"

Ф е р д и н а н д. Я обречен стоять здесь возле и видеть, и быть не в силах удержать, оградить тебя! О, как звучали бы мои жалобы! Какое сердце не вырвалось бы из груди от этого вопля.

Э г м о н т. Овладей же собой!

Ф е р д и н а н д. Ты в силах владеть собой. Ты в силах отречься от себя, ты в силах совершить геройский тяжкий шаг, подав руку неизбежности. А что могу я? Что должен я делать? Ты все превозмогаешь, все можешь выдержать. А мне суждено пережить и тебя и себя самого. На радостном пиру лишился я светоча, в смятении боя - своего знамени. Тусклым, запутанным, хмурым встает передо мною будущее.

Э г м о н т. Юный друг мой, которого по странной судьбе я одновременно приобретаю и теряю, ты, претерпевающий за меня смертные муки, за меня болеющий, смотри на меня эти мгновения! Ты не теряешь меня. Если жизнь моя была для тебя зеркалом, в которое ты охотно всматривался, то пусть им же будет смерть моя! Не только тогда люди вместе, когда они друг подле друга. И далекий, и отбывший - жив для нас. Я живу для тебя, а для себя пожил довольно. Каждым днем я радовался; каждый день я, спеша, делал свое дело, как мне указывала совесть моя. Теперь кончается жизнь, как могла она кончиться давно, давно, еще на песках Гравелингена. Я кончаю жить, - но я жил. Так живи и ты, мой друг, бодро и радостно и не страшись смерти.

Ф е р д и н а н д. Ты мог, ты должен был сохранить себя для нас. Ты сам убил себя. Часто слушал я, как о тебе разговаривали умные люди; неприязненные, доброжелательные, они долго спорили о твоих достоинствах, но в конце концов сходились в одном: никто не отваживался отрицать, всякий признавал: "Да, он идет по опасному пути". Как часто хотел я получить возможность предостеречь тебя. Неужели у тебя не было друзей?

Э г м о н т. Предостерегали.