Его адептка. Светлая для Темного

У этого мира свои законы, и я поклялся их соблюдать, когда решил остаться. Следил, чтобы их соблюдали другие.

Я не в Бездне.

Мне пришлось выжечь эти слова на своей коже. Остальные думали, что мое левое запястье разукрашено защитными рунами невиданной силы, дарующими мне удивительную живучесть. А это было всего лишь напоминание.

Я не дома.

Глава 16

Аратэль

– Спи, моя прелесть, усни, в глазках погасли огни, хвостик шипы все втянул, рот никого не куснул…

Я крадучись продвигалась по подвесной трассе, сжимая в ладонях крошечный сгусток Тьмы. Внизу на камнях нежилась агара. Клювоносая игуана с нашей прошлой встречи заметно подросла, округлилась, а на ее спине выросли симпатичные шипы.

Знакомство с личинкой дахус-каракуса было только началом глобального изучения бестиария Бездны. Все создания в нем были сыты и реагировали исключительно на всплески Тьмы и страх. Вот их нам и предстояло научиться контролировать, проходя по подвесной трассе, которая с каждым днем опускалась все ниже.

Я не боялась. Меня тревожило другое. Уже пять дней не было вестей от лорда Льена.

Агара тоже скучала.

Осознание этого заставило меня замереть посреди моста.

Игуана лежала на камнях и тяжело дышала. Ей хотелось спрятаться в уютную темную пещеру и ждать, когда же придет тот, кто поделится с ней своим огнем.

Ей был нужен черный огонь высшего демона! Льен был для нее источником привычного тепла, которое не могло подарить обычное пламя.

Питомник школы темных называли еще личным бестиарием лорда Льена. Он заботился о созданиях, попавших в этот мир из Бездны, пытался создать для них привычную среду обитания. Нашу группу уже сводили на экскурсию, а потом начали привлекать местных страшилищ к тренировкам перерожденных.

Страшилища.

Толин Ревейн выразился менее корректно и обзывал их уродами. Лично я не видела ничего жуткого или отвратительного ни в ледяном харзе, походившем на нескладную, обломанную со всех сторон глыбу льда, ни в похожем на огромный парящий шар змееглазе, ни в самовоспламеняющемся гроуле. Просто эти создания были… иными. Они отличались от привычных нам существ формой, количеством глаз, лап и даже голов. И по большей части были не приспособлены к жизни за пределами школы темных.

Так, гроул, выглядевший как огромная лохматая псина, только за время нашей тренировки сгорал трижды. Действо сопровождалось жутким завыванием и в первый раз довело всех эльфиек до коллективной истерики. Возрождался гроул под радостные визги девчонок и уважительные аплодисменты парней. И так ему это дело понравилось, что гроул поднапрягся и воспламенился еще дважды. За что и был наказан смотрителями питомника. Следующие прогулка на арену и тренировка ему светили нескоро.

А вот агара быстро смекнула, что к чему. Хочешь гулять – веди себя прилично. Вот и выполняла все приказы. Она лежала под мостом и шипела на тех, кто не мог удержать свою Тьму или слишком активно ее использовал. Поначалу агара реагировала живее, но сейчас было заметно, что ее все достало.

– Потерпи немного, он скоро придет, – шепнула я, свесившись через перила. – Я тоже скучаю.

Признание, такое внезапное, отозвалось трепетом в сердце, а потом оно ушло в пятки от ужаса. Потому что агара внезапно удлинила хвост и ударила им по защитному барьеру. Мост от этого начал раскачиваться. Я изо всех сил вцепилась в веревочные перила. Защитная магия не давала монстрам из питомника наброситься на находящихся наверху, но она не могла уберечь от падения.

– Мелкий, назад! – Толин Ревейн ступил на мост.

Внизу к агаре уже бежал смотритель с ловчей сетью. При виде ее агара зашипела, острые шипы хвоста ударили по каменной плите, оставив в той глубокие борозды.

– Не нужно! Вы же ее пугаете!

– Арден, в задницу твои советы! Шевели корявками!

Я повернулась к Толину, но в этот момент агара подняла морду и зашипела. Она просила меня остаться. Когда я уселась на деревянный настил, то пожалела, что не умею создавать аркан звукоизоляции. Толин Ревейн ругался так, что горели уши.

И пылали не только они.

В моей груди на месте внутреннего источника ощущалось непонятное жжение. Хотелось потереть саднящую кожу, но я чувствовала, это не поможет. Нам говорили, что Тьма темных пробуждается по-разному, а ощущения и последствия невозможно спрогнозировать. Моя Тьма начала жечь и чесаться. Не самое неприятное проявление, все же получше, чем черные маслянистые лужи.

Сеанс самоизучения прервался странным шаркающим звуком. Нечто скреблось когтями снизу. Я уперлась ладонями в деревянный настил и, свесившись вниз, увидела желто-черные глазки агары. Она подползла ко мне так близко, что при желании могла оттяпать мне нос.

– Привет. Ты же меня не обидишь? – робко поинтересовалась я, стараясь не думать об адептке из моего видения и ее отсеченной голове.