Его безумная часть души (СИ)

Друэлла сдержанно обняла дочерей, не упустив возможности еще раз полюбоваться значком старосты, как будто это было ее личное достижение и пожелав всего наилучшего, приказала писать ей раз в неделю, хотя девочки и так не смели ослушаться родительницу.

Вальбурга нежно обвила руками Регулуса, нашептывая ему что-то на ухо, отчего у них получился весьма заговорческий вид; просила его лучше питаться и побольше спать, специально оттягивая время и не зная, что сказать старшему сыну на прощание. Тот в свою очередь, не обращая на мать ни малейшего внимания яростно крутил головой из стороны в сторону желая поскорее кого–то увидеть.

— Эй, Бродяга! — противный хриплый голос Джеймса Поттера Белла узнала бы даже из тысячи. И что это вообще за дурацкое прозвище — «Бродяга»?

Невольно все Блэки устремили взгляд в сторону, откуда доносился крик. Из открытого окна поезда торчала нечёсаная, очкастая голова Поттера и любезно зазывала друга побыстрее присоединиться. За ним, во мраке купе, проглядывались тени тихони Люпина и шестерки Петтигрю, видимо тоже соскучившихся по приятелю.

Только этого и дожидаясь, Сириус выхватил палочку, отлевитировав свои чемоданы внутрь вагона и с нахальным поклоном прокричал матери:

— Прощайте, мадам! — кинулся к своей настоящей семье, которую действительно искренне любил.

Оставшиеся дружно сделали вид, что всего этого вообще не было и никакой Сириус с ними и в помине не стоял, продолжили прощаться.

Поезд сделал второй гудок, после чего платформа резко поредела. Белла пропустила Нарциссу вперед и занося ногу на ступеньку услышала повелительный голос матери.

— Беллатрикс, я хочу, чтобы в этом году ты подружилась с Рудольфусом Лестрейджем.

Девушка повернула к матери полное непонимания лицо, на что тут же получила ответ.

— Я прекрасно проинформирована о том, что вы знакомы с детства и учитесь на одном факультете, но мне бы хотелось, чтобы вы получше узнали друг друга, вскоре тебе это очень пригодится, — и не желая выслушивать от дочери ни согласия, ни отказа, она развернулась на каблуках и зашагала прочь, в сторону, где родители–волшебники исчезали через портал.

В купе Белла зашла последней. До ее прихода компания слизеринцев что–то бурно обсуждала, но стоило ей открыть дверь, как все разговоры стихли, образуя неловкое молчание. Лучшие места у окна, конечно же, были заняты, поэтому она столкнула на пол чемодан Регулуса и уселась на единственное свободное.

— Что за секреты? — ядовито поинтересовалась она, пропуская приветствие, — может вы тоже переметнулись в компанию Поттера, расхваливая грязнокровок?

Сидящий рядом Рудольфус поднял на нее глаза, смерил оценивающим взглядом, а затем зачем–то улыбнулся, не нахально и пошло, как всегда, а как–то по–детски нежно.

— Люц, покажи, она ведь своя, — многозначительно намекнул он.

Расположившийся у окна Люциус Малфой был извечным соперником Сириуса в любовных делах. Они, как лед и пламень, лев и змей, магнитом притягивали девушек к себе. Наследник богатейшего, влиятельного, старинного, чистокровного рода, завидный жених, умный парень и хороший друг — это все, что могла сказать Белла, представляя его лицо.

— Вы о значке старосты говорите? — с напускным пренебрежением кинула она, — Так я уже в курсе, Слизнорт в письме сообщил, кто будет моим напарником в этом году.

— Да плевать нам на этот значок, — вспылил Рабастан, младший брат Рудольфуса, — хоть все ими обвешайтесь с ног до головы.

— А вот плевать на значки старост я настоятельно не советую, — включился наконец в разговор Люциус, наградив вспыльчивого парня ледяным взглядом, — но уж раз на то пошло, я действительно показывал не школьные принадлежности. Рег, запри дверь, Беллатрикс — своя, но о других я не могу сказать того же.

Как только все меры предосторожности были приняты, Малфой еще раз оглядел собравшихся и найдя союзника в лице каждого, эффектно закатал рукав. На сильной руке, покрытой светлыми волосками красовалась дьявольски заметная черная метка Темного Лорда, страшно контрастируя с бледной кожей.

Беллатрикс Блэк никогда не летала в облаках и не строила розовых замков, всегда оставалась реалисткой, смотрела правде в глаза и интересовалась новостями волшебного мира повсеместно. Она конечно же знала, что идет война, чистой крови проливается не меньше, чем магловской, Волан-де- Морт собирает сторонников, а министерство чинит ему препятствия, заключая высшее общество в Азкабан. Ее семья уже поклялась в верности могущественному магу, а дядя Орион с гордостью демонстрировал свою метку близким и родным, да и о других ее обладателях она знала, но увидеть клеймо на теле Люциуса, семнадцатилетнего ученика школы и друга — никак не ожидала.

— Подумаешь метка, — попыталась скрыть удивление девушка, — и что ты будешь с ней делать? Показывать Дамболдору на переменах между трансфигурацией?