Его большой день

— Помните, что я говорил, когда его принимали? По-моему вышло, — рассердился Хорват.

— Его тоже забрали, — добавила мать Йожо.

— Это мы знаем, а вот то, что он предал, для нас новость. Как это нам сразу в голову не пришло?

Чашки опустели. Партизаны стали собираться.

Отец обнял сына и жену. Спящую Зузанку погладил по волосам.

— Ну как, помогаешь маме? — спросил у сына.

Мать кивнула.

— Смотри в оба, — сказал отец сыну.

— И слушать тоже. Правда, папа?

— Да, да… Только гляди, как бы тебя не сцапали!

— Ты наш передовой дозор, — подал Йожо руку учитель, и у мальчика на душе потеплело.

— А потом мы придем к вам, когда здесь уже не будем нужны. Не забудьте о нас!

— Нет, нет… не забудем. Только выполняй пока, что тебе велено. Теперь нельзя делать то, что сам хочешь, а только то, что полезно для всех, — добавил учитель.

Никита тоже попрощался.

На спину он взвалил свои мешки с радиоаппаратурой, на плечо повесил винтовку, на грудь — автомат. Он поблагодарил Хорватову, а Йожо весело похлопал по плечу:

— Да свидания, Йозеф! Я знаю, ты к нам придешь!

— До свидания!

Все тихо двинулись в темноту и быстрым шагом пошли к мосту через Ваг.

Пес оскалил зубы, учуяв запах чужих людей, но Хорват что-то сказал ему, погладил, и Гром спокойно уполз в будку. Он понял, что приходили свои.

Отряд начинает действовать

Шло время, и возле овчарни бачи Брнчалы землянок становилось все больше. Теперь их было по меньшей мере полдюжины. Раскидистые, обросшие мхом ели мужественно их охраняли.

Небольшая группа партизан умножилась и превратилась в отряд. Сюда стали приходить парни из окрестных долин. К отряду присоединились и несколько солдат, сбежавших из казарм с оружием. Партизанская семья под Сухим Верхом выросла уже до тридцати человек.

Командиром отряда стал учитель Шимак. Он был офицером запаса, долго работал в подполье.

Никита предложил, чтобы отряд выбрал и политкомиссара. У них, в Советской Армии, такой работник есть в каждой части. Это важное дело доверили Ондрею Хорвату.

Таким образом, организационный период закончился, и отряд стал боеспособным. Никита с помощью передатчика поддерживал постоянную связь с командованием партизанской бригады в Сланой долине, в которую отряд входил. Бригада состояла из множества разбросанных по горам отрядов, взявших как бы в клещи важные для фашистов коммуникации — железную дорогу и шоссе.

Вскоре отряд получил шифрованный приказ командира бригады: «На территории от Кралево до Врание осуществляйте диверсии на коммуникациях врага».

Для этого нужно было много взрывчатки и оружия. Шимак велел Никите допросить у командования все необходимое. На другой день пришло сообщение: «Завтра вечером к 22 часам разложите под высотой 510 четыре костра квадратом. Получите все, что нужно».

Весь день партизаны ожидали прилет самолетов. Они сложили в четырех местах поленья, под них подложили сухие ветки.

— Не слишком ли маленькие костры? Увидят ли с самолетов огонь? — беспокоился Выдра, обходя поленницы и подбрасывая щепки, валявшиеся на траве вокруг.

А Никита усмехался:

— Да что ты, их и слепой увидит, не то что наши летчики! Они потом разгорятся, вот посмотришь.

Когда стемнело, Шимак стал поминутно поглядывать на светившийся зеленоватым светом циферблат ручных часов.

Все были как на иголках.

— Еще не пора?.. — спрашивали партизаны все чаще.

— Пока нет, — каждый раз отвечал Шимак, хотя сам уже немного нервничал.

Время тянулось медленно. Очень медленно. Командир отряда напряженно следил, как лениво ползет большая стрелка часов.

— Зажигайте! — поднял он руку, как будто давал старт на соревнованиях.

Все бросились к поленницам.

— И у нас в селе увидят огни! — радовался Ганзелик.

— Это будет весточкой тем, кто помнит о нас, — добавил Хорват, думая при этом о сыне и жене.

Сначала из костров вырвались маленькие, пугливые язычки пламени. Извиваясь, как змейки, они облизывали поленья и хворост. Через мгновение языки выросли. На поляне вдруг сделалось светло как днем.

В зареве костров партизаны напряженно прислушивались, когда послышится гул моторов.

И наконец сквозь треск дров, поглощаемых огнем, прорвалось слабое урчание. Звук рос и становился все мощнее, как поток воды во время ливня.

Затаив дыхание и подняв головы, все стали всматриваться в темное небо, пытаясь различить самолеты. Но напрасно. Взгляд глаз, ослепленных огнем костров, не проникал сквозь ночную тьму.

Судя по звуку, самолетов было два. Один уже пролетел, а другой кружил над освещенной поляной. Потом гул стал удаляться и слабеть. Самолеты улетели куда-то в сторону Магуры.

— Посмотрите, — крикнул один из солдат, несколько дней назад пришедший из казармы, — парашют!..

— А вон и второй…

И действительно, во тьме забелели два купола парашютов. Они плыли в воздухе медленно, постепенно спускаясь к земле. Погода стояла безветренная, поток воздуха не мог отнести их далеко.

Отряд ликовал. Некоторые подпрыгивали, как будто хотели дотянуться до парашютов еще в воздухе.

— Смотрите, чтоб они не упали прямо в огонь, — предостерегал Шимак.