Его дерзкая горничная

— Мне неприятно, что я заставлял тебя чувствовать себя уродиной, когда ты флиртовала со мной. А знаешь, что еще я ненавидел?

— Что?

— Когда ты верила слухам, хотя я просил тебя не делать этого. Когда ты намекнула, что я использовал тебя. Алисия, я видел, как мужчины уходят от моей матери, не оглядываясь. Я думал, что это нормально. Я слышал, что происходило в ее комнате, и я ненавидел это. Я терпеть не мог, когда ко мне прикасались, но мне нравилось держать тебя за руку. Потом все изменилось, потому что мы стали другими.

Алисия сглотнула.

— Ты была не единственной девственницей в тот день. — Он помахал ей рукой. — До тебя у меня никого не было. И потом у меня долго не было женщин. Вернись ко мне, пожалуйста. Я должен кое-что тебе показать.

— Я не знаю…

— Ну, давай же! — Он взял ее за руку и повел к своему дому по более удобной дороге. Он провел ее в свою спальню и подошел к комоду. — Иди сюда!

Данте открыл маленькую тяжелую деревянную шкатулку, внутри которой было два засушенных цветка: пион и хризантема.

— Это с могилы твоей матери? — сказала Алисия.

— Я думаю о тебе, когда смотрю на них, — произнес он.

Она заглянула в шкатулку и увидела его фотографию с матерью.

— Это единственное фото, которое у меня осталось. Клянусь, я не сержусь на мать. Но я говорил с настоятельницей, и она посоветовала мне помнить о матери что-нибудь приятное, что изменит мои воспоминания о ней. Я очень рад, что она отправляла тебе посылки, потому что благодаря этому ты сохранила пудреницу. Я думаю, если бы ты узнала, что она от меня, ты бы ее выбросила.

Алисии было страшно подумать об этом.

— Мы не будем торопиться, — сказала она.

— В этом нет необходимости. Я уже разобрался в себе, бросил казино и решил вернуться к тебе. Мне хочется наладить с тобой отношения.

— Мне тоже.

— Ты не посмотришь на фотографию?

Алисия улыбнулась, в ее глазах стояли слезы, пока она смотрела на фото. Оно было очень маленьким и выцветшим. Его мать была красавицей, а Данте совсем ребенком. Когда она подняла фото, у нее перехватило дыхание от того, что лежало под ним. Там была серьга-обруч, которую она обронила много лет назад. Кусочек золота, который она потеряла вместе со своей невинностью и сердцем.

— Ты нашел ее.

— Нет, — сказал Данте. — Она зацепилась за подкладку моего пиджака.

Алисия плакала и улыбалась, держа серьгу. Потом вынула из сумки вторую серьгу, которую носила с собой с того дня.

Данте надел ей серьги.

— Я буду любить тебя вечно. Ты можешь мне верить, а можешь не верить. И я помогу тебе найти Беатриче. — Он задумался. — Я знаю, она любила тебя.

— Откуда?

— Потому что любовь не умирает. — Он уставился на нее в упор. — Мы поженимся.

— Сначала ты должен сделать мне предложение, — напомнила она. — Преклони колено.

— Мы оба знаем твой ответ. — Данте вздохнул и встал на колено. — Алисия, ты выйдешь за меня замуж?

— При одном условии.

Он недоверчиво улыбнулся.

— Ты хочешь десять детей?

— Это даже не обсуждается. — Она вынула из сумки билет на катер, на котором собиралась уехать от Данте.

— Салерно? — Он слегка побледнел. До него было тринадцать часов!

— Я сама купила билет.

— Я слишком хорошо тебя изучил. Алисия, не надо напоминать мне о том, что я едва тебя не потерял. — Он посмотрел на билет. — Я бы нашел тебя.

— Может быть.

Он вздохнул, но, когда решил положить билет в шкатулку, Алисия взяла его у него из рук.

— Не надо. Больше всего на свете я хочу стать твоей женой, Данте.

Он взял ее за руку, и они посмотрели на свои переплетенные пальцы.

— Снова вместе, — сказала она.

— Навсегда. — Он взглянул на Алисию и искренне произнес: — Моя женщина-загадка. Теперь нам надо наверстать упущенное. — Он поцеловал ее.

— Десять лет…

— Ты стала у меня первой женщиной, и я обещаю любить тебя всегда.

Она посмотрела на него:

— Ты тоже мой навсегда.

Эпилог

Алисия заново влюбилась в Данте, который шел по проходу.

Но не к ней.

На этот раз все было иначе.

Она стояла в вестибюле церкви рядом с матерью настоятельницей и священником, готовым немного нарушить традицию.

Машины выстроились вдоль улицы, однако Алисия их не замечала. Она была в очень простом светло-зеленом платье и держала в руках букет помелии и ароматных лимонных цветов.

— Ты нервничаешь? — спросила мать настоятельница.

— Нет, — сказала Алисия, хотя букет дрожал у нее в руках. — Мне просто не терпится.

Наконец Алисия вышла из вестибюля на свет. Данте стоял рядом с Джино. Его семья тоже была там и улыбалась Алисии.

Не хватало только одного человека — Беатриче.

Алисия пошла к своему будущему мужу.

Ее волосы были распущены, в ушах сверкали золотые серьги-обручи. Он надела их не только потому, что они были от ее родителей, но и потому, что Данте сохранил одну серьгу.

— Ты такая красивая, — сказал он, когда она подошла к нему.

— Ты тоже.

На нем был безупречный костюм, и она вдохнула его запах.

— Ты нервничаешь? — спросила она.

— Нет. — Он улыбнулся и наклонился к ней. — А вот моему отцу не по себе.