Его дерзкий поцелуй

– Но ведь вот она, причина. На самом деле ты не злодей. Ты убедил в этом весь свет и даже самого себя, но меня ты не обманул, ни на секунду. – Она едва ощутимо погладила его по спине. – Я почувствовала твое притяжение с первого мгновения, когда увидела на Ямайке. Думаю, отец это заметил и поскорее увез меня. Видишь ли, Джек, у меня очень сильные инстинкты. Я могу ничего не понимать в светской жизни, но я слышу голос сердца. А он говорит мне, что за стеной, которую ты возвел вокруг своего имени, кроется самый добрый, самый благородный человек, какого я только встречала.

Джек обернулся к ней с мрачной улыбкой.

– А за всю жизнь ты встречала человек семь-восемь, – с сарказмом заметил он. – И не говори мне об инстинктах – только опыт имеет значение. А чем больше у тебя будет опыта, любовь моя, тем скорее ты поймешь, что кругом джунгли и дикие звери.

Глаза Иден наполнились слезами.

– Ты так давно поверил в ложь, Джек, и все еще в нее веришь.

– Значит, я обманут?

– В каком-то смысле да. Ты ведь хороший человек, Джек. И все твои поступки доказывают это. Кто другой стал бы помогать несчастным после землетрясения или борцам за свободу, рискуя при этом жизнью? Кто взял бы под свое крыло несчастную беглянку вроде меня? Нет, ты не злодей. Я теперь знаю, почему ты держишься подальше от людей. И понимаю, что тебе пришлось выдержать в возрасте Ниппера.

– Черт возьми, о чем ты? – с тревогой спросил он.

– Джек, я… я знаю о твоем отце.

Лицо капитана стало белым как мел. Он чувствовал себя так, словно его ударили по голове, но Иден продолжала:

– Я понимаю, почему тебе кажется, что все против тебя, почему ты никому не доверяешь. Все эти замки у тебя на двери… О, дорогой…

Джек попятился. Его потрясло и ужаснуло то, что Иден стало известно о его происхождении. Прочесть письма – это одно, тут было совсем другое. Он знал, что за этим последует. Знал из опыта.

– Не сердись. Я на твоей стороне и хочу тебе помочь. Из-за этого тебе не позволили жениться на леди Море?

При этом имени вся горечь минувших лет нахлынула на него темной волной. Казалось, тысячи летучих мышей хлопают вокруг Джека черными крыльями, швыряя его назад, в прошлое, уничтожая все, чего он достиг за двадцать лет, снова превращая его в ирландского бастарда, недостойного своих братьев и своей семьи.

– Джек? – ужаснувшись, прошептала Иден.

Внезапно он издал утробный рык, бросился к столу, сбросил на пол все карты, бумаги, карандаши, и они разлетелись по всему полу. Иден следила за ним расширившимися от страха глазами.

Ее страх отшвырнул его еще глубже в бездну отчаяния. Зачем ему стараться быть лучше, чем он есть? К чему? Чернота в сердце все равно никуда не денется. Должно быть, на палубе тоже услышали его крик. Шаги и голоса мгновенно затихли.

Джек шагнул к Иден. Лицо его было ужасно, но маленькая лесная нимфа не отступила, она выдержала его грозный взгляд.

– Кто тебе сказал?

Иден сглотнула.

– Он… он нечаянно проговорился.

Глаза Джека сузились.

– Броуди, – утвердительным тоном произнес он.

– Он говорил о тебе с гордостью, клянусь, Джек… – Иден коснулась его щеки, но он оттолкнул ее руку.

– Не прикасайся ко мне. – И вышел из каюты.

Глава 10

Прошло несколько дней. Если бы можно было заставить корабль двигаться быстрее, Джек в мгновение ока добрался бы до Ирландии, высадил Иден и навсегда выбросил бы ее из своей жизни.

Но такого способа не было. Он был заперт с ней в одной каюте посреди безбрежного океана. Некуда от нее деться, как некуда деться от мрачных мыслей, от тяжелой уверенности, что любовь, счастье, чья-то преданность – это не для него, будь он хоть Крез. Он всегда делал вид, что ему наплевать, но боль не уходила.

«Ветер Фортуны» забирался все дальше на север, осень уступила место холодной серой зиме. Скоро они прибудут на место.

Иден усердно занималась шитьем. Зимний день стал совсем коротким, работать приходилось при свечах. Пальцы часто дрожали, вот и сейчас она больно укололась иглой.

– Ой! – Она раздраженно швырнула шитье на пол и сунула палец в рот, с неудовольствием заметив, что ее стало укачивать.

Сначала она решила, что боль в желудке возникла на нервной почве после ссоры с Джеком, который теперь с ней почти не разговаривал, а без его дружеского внимания море вызывало в ней одну только тоску. Джек взял манеру спать в гамаке, подвешенном в кабинете.

Ночами Иден лежала в огромной кровати одна и размышляла о том, что будет с ней теперь, когда она потеряла единственного защитника, однако вскоре она догадалась, что причина ее недомогания не только нервы. Благородный бренди в хрустальном графине ходил ходуном, грозя вот-вот выплеснуться на столик красного дерева, а в щели маленькой дверцы со свистом врывался ветер.

Выглянув в кормовой иллюминатор, Иден увидела, что волны украсились белыми барашками, ветер набирал силу, горизонт не был теперь чистой аквамариновой линией, а стал цепью глубоких провалов и холмов. В обычные дни корабль почти не качало, слишком он был велик, но сейчас Иден почувствовала нешуточную качку. Похоже, будет шторм.