Его должница

— Признай, — шепчет эта зараза, осознавая свою власть. — То, что ты просил может сделать любая, а массаж — нет.

— Мммм, — единственное, что могут ответить мои губы.

Аня хихикает, продолжая исследовать меня пальцами.

— Да, ты все правильно хочешь сделать, — говорит она. — Положи руки на стол и упрись в них лбом.

В затылке приятно покалывает, трапециевидная правая мышца неожиданно перестаёт ныть, я чувствую, что начинаю отключаться.

— Не спать, — гладит меня Аня. — Здесь нельзя. Давай, давай, — растирает мне руками уши, — приходи в себя.

— Что это было? — трясу я головой, прогоняя туман. — Ты где научилась?

— На курсах, — опирается поясницей на столешницу и смотрит на меня. — Ксюхе массаж нужен был и гимнастика после рождения. Год ей делала, на мяче гимнастическом катала, а после малышей взрослых уже не страшно трогать. Увлеклась. Даже сертификат на общий получила.

— И ты думаешь, — я веду костяшками пальцев по ее бедру вверх и смотрю Ане в глаза, — что я отпущу тебя теперь?

— Не знаю, — она ведёт плечами. — Пойдём спать, — переводит тему.

— Иди, — на мгновение прижимаюсь губами к тонкой полоске открытой кожи ее живота и вдыхаю возбуждающий запах женского тела. — Жди меня в постели.

— Хорошо, — Аня сбегает, пару раз настороженно обернувшись.

Я захожу на сайт банка и открываю на ее имя вклад дополнительно к карте. Перевожу на него крупную сумму денег, которой Ане с семьей хватит лет на пять. Просто на всякий случай. Хочу, чтобы деньги больше никогда не были ее мотивом делать то, что она не хочет. Подтверждаю сотруднику банка перевод и поднимаюсь в свою спальню.

Ложусь в кровать и притягиваю к себе свою женщину, зарываясь носом в запах на ее шее. Мне хорошо.

— Ты хочешь? — шепчет она сонно.

— Спи, детка, — целую ее в плечо и, чувствуя, как она потихоньку расслабляется в моих руках, засыпаю сам.

Глава 33. Предугадывать.

Аня

— Мне пора вставать, — я выскальзываю из рук Алексея, пока мы не пошли на новый заход в утреннем секс-марафоне.

— Вернись и поцелуй меня, — требует он с ленивой и сытой улыбкой.

— Ты же меня не отпустишь, — я отрицательно качаю головой. — А у меня начальник строгий. В семь утра завтрак требует, — говорю это в шутку, поэтому не сразу замечаю, как лицо Баринова мрачнеет.

— Подойди ко мне, Аня, — велит он властным тоном. — Обещаю, что тебя не трону.

Я осекаюсь. Возвращаюсь к кровати и сажусь на край. Противный холодок пробегается по позвоночнику.

— Почему я чувствую потребность извиниться? — задаю ему вопрос, сжимаясь от повисшего в воздухе напряжения.

— Тебе не нравится готовить? — Алексей приближается ко мне и поправляет бретельку топа, спавшую с моего плеча. — Ты можешь этого не делать…

— Нет, — поворачиваю я к нему лицо. — Мне не сложно. Даже приятно. У тебя куча техники, лучшие продукты… Просто…

— Что просто? — невесело хмыкает Алексей. — Хочешь сказать, чтобы тебе было проще готовить мне, не будь между нами денег?

— Не совсем, — отвечаю, опустив глаза на свои руки. — Было бы проще, если бы у тебя в моей жизни был какой-то статус. Начальник, любовник, друг…

— Ты была невнимательна, Аня, — отвечает Алексей, понижая тон до опасного. Такого, который проходится вибрацией по нервным окончаниям. — Я сказал, что ты — моя женщина. Это значит, что я — твой мужчина. Я не бросаю слов на ветер. Остальное время обозначено лишь для того, чтобы подтвердить или опровергнуть этот факт для тебя. Мне это время не нужно.

— Если ты для себя что-то уже решил, — начинаю я нервничать. — То я буду рада это услышать. Поделись. Зачем ждать ещё почти половину срока?

— Для чистоты эксперимента, — ухмыляется он. — И, кстати, время почти восемь.

— Как? — распахиваю я глаза. — Сегодня же рабочий день!

— У меня сегодня выходной, — откидывается Алексей обратно на подушки и прикрывает глаза. — И если честно, я бы ещё немного повалялся. Лет пять этого уже не делал.

— Конечно, отдыхай, — соглашаюсь с ним.

Встаю с кровати на ноги и уже хочу выйти из спальни, как что-то внутри меня щёлкает, затапливая чувствами к Алексею с такой силой, что я возвращаюсь и прижимаюсь поцелуем к его губам.

Пальцы скользят по его щекам и подбородку с утренней щетиной, очерчивая контур. Спазм в груди от густо намешанных, совершенно полярных чувств мешает ровно дышать.

Я не хочу, чтобы наши отношения заканчивались. Мне страшно от мысли, что я когда-то я проснусь в своей девичьей спальне, и тело не будет сладко тянуть от ночных ласк этого мужчины.

Поэтому я целую его ещё… и ещё.

— Анечка, — выдыхает он мне в рот и, обхватив за шею, углубляет поцелуй.

Я взрываюсь. Не понимаю, как снова оказываюсь под одеялом и разрешаю Алексею взять себя третий раз за утро.

И чувствуя, как он движется, как ласкает, как опаляет дыханием мою шею и грудь, впиваясь и оставляя на них собственнические метки, я закусываю губы, чтобы слова признания в любви снова остались при мне.

Мне кажется, что я так больше не могу.

— Ты… — шепчу ему, вкладывая совершенно другой смысл, — самый лучший мужчина.

— Это потому, что тебе сейчас было очень хорошо, — с улыбкой в голосе интересуется он.