Его дурман

Чуть и таксисту не досталось на орехи, но сдержала себя. Ничего, я смогу сопротивляться. Вряд ли оборотень будет действовать жестко, все-таки вмешательство в чужую семью — это уже перебор, а обычные ухаживания смогу отбивать, пусть только сунется. Интересно, а если я наложу ему заклятие от запора, это можно будет считать самообороной?

Пока ехала до дома настолько сильно погрузилась в размышления, что забыла про возможную реакцию супруга, а зря...

Стоило войти в квартиру, как Витя тут же вылетел в коридор. Обычно спокойный мужчина был зол, глаза налились жаждой крови, а губы были искривлены в ярости.

— А теперь объясни мне, любимая женушка, что там за подруга у тебя появилась, почему одета, как шлюха, и какого хрена отключен телефон?

Все, это стало последней точкой кипения, надоело прятать от мужа свои способности, надоело терпеть этот тон.

— Телефон сел, подруга как подруга, а это платье мне нравится.

Внутри слишком долго сжималась пружина, ее осталось только тронуть, и она разожмется, выплеснув наружу все те негативные чувства и эмоции, что так долго давила в себе, стараясь быть идеальной женой и хорошей мамой. Надоело, хватит!

Постаралась проскользнуть мимо Вити в спальню, хотелось принять ванну и успокоить тот ураган, что бушевал в душе, но разве он бы дал уйти от разговора? Поймал за кисть, больно сжав ее, и прижал к стене, прямо как в день аварии.

— Ты принадлежишь мне, только мне и никому другому! Чтобы больше не слышал ни о каких подругах, они только семьи разрушать горазды, и ни о каких прогулках, ты не будешь уподобляться тем курицам, что разгуливают по городу, пока их мужья занимаются делами!

— То есть бухать с друзьями и не ночевать дома — это, по-твоему, дела, из-за которых я должна ждать тебя на диване, чинно сложив ручки на коленках? — спросила зло.

Еще никогда у нас не было такого жесткого скандала, все те споры, что были до, не идут ни в какое сравнение. Витя позволил отлипнуть от стены и впечатал в нее еще сильнее, из-за чего как тряпичная кукла ударилась головой.

— А вот это, моя милая женушка, тебя не касается! Я все сказал, снимай с себя это убожество. С расширением бизнеса я совсем забыл про твое тело, пора это исправлять.

И вот тут меня пробрало недоумение и страх одновременно, почему-то не хотелось делить с ним кровать, не хотелось, чтобы он ко мне прикасался.

— Нет.

До моего ответа он уже отпустил, и даже пару шагов в сторону спальни сделать успел, но после отказа развернулся, сжав руки в кулаки.

— Что ты сказала?

Маленькая девочка, которая всегда сжималась от этого тона и пыталась забиться как можно дальше, полностью соглашаясь с мужчиной, куда-то пропала, а та, что подняла голову, та, что напомнила — можно жить иначе, требует до последнего отстаивать свое мнение.

— Когда ты из того парня, которого я полюбила, превратился в такого урода?

Витя в шоке уставился на мое лицо, до него постепенно стал доходить смысл слов, а когда дошел, подлетел ко мне, схватился за края выреза длинной юбки и дернул в разные стороны, разрывая мягкую ткань.

— Хочешь увидеть настоящего урода? Я его тебе покажу.

Сейчас это был не тот человек, которого когда-то назвала своим мужем, не тот парень, что приглашал на свидания и трепетно ухаживал, это был изверг, который в клочья разрывал одежду и мою душу.

Я боялась отпускать силу, боялась защищаться ею от собственного мужа, иначе могла убить. Именно этим объясняла то, что терпела адскую боль внизу, когда Витя, не беспокоясь обо мне, поставил раком, сжал волосы в кулак и прижал лицо к шершавой стене в декоративной штукатурке. Терпела, когда щеку щипало от мелких царапин, ведь он ритмичными движениями вдалбливался в неподготовленное тело, он наказывал за то, что посмела открыть свой рот, за то, что нашла в себе силы сопротивляться его воле. Разве так поступают с женщиной, которую любят?

Когда все закончилось, мне позволили опуститься на пол. По бедрам текла сперма, в этот раз он не озаботился контрацепцией, и от этого было не только больно, но и противно, словно меня окунули в помои, заставив ими еще и напиться.

— Достаточно выкидонов, я хочу видеть предыдущую версию Полины, а не это расфуфыренное дерьмо. Мойся, я жду тебя в спальне. — и он ушел, оставив меня на полу, позволяя собрать осколки внутри себя.

Добраться до ванной оказалось настоящим испытанием, между ног горело огнем, на коже были видны потеки крови, а в зеркале отражалась измученная женщина. Вряд ли отец поддержит наш развод, он любит Витю, как собственного сына, а тот может все выставить так, что мне будет стыдно показаться папе. Пора подготовить себе пути к отходу и вести дело к разводу, сегодняшний вечер показал настоящее лицо Виктора.

Глава 6.