Его грешные пути

Все это время она старалась не вспоминать о кошмаре, который пережила в этой комнате несколько лет назад. Ее бросало в дрожь при мысли о том, что ей придется провести ночь в той самой комнате, откуда ее однажды грубо выволокли. Она то и дело испуганно поглядывала на дверь.

Броуди заснул. Мередит уложила его в колыбельку и тяжело вздохнула. Стараясь не выдать своих чувств, она спросила:

— Не хочешь ли, чтобы для тебя приготовили другую комнату?

— Незачем. Этой ночью я буду спать здесь. — Он заглянул ей в глаза. — Разве ты не помнишь, что сказала своему отцу? Что куда пойду я, туда пойдешь и ты?

Она стиснула руки, чтобы унять дрожь.

— Помню.

— Так вот, я говорю то же самое. Я не буду спать в другом месте, даже если бы мне этого хотелось.

— Если бы хотелось? — с горечью повторила она. — Ты и так уже давно не спишь со мной.

Он молчал, пристально глядя ей в глаза.

— Ты не о том подумала, — сказал он наконец. Она чуть не расплакалась. Если он и останется, то исключительно для того, чтобы Ангус не заподозрил, что в их семейной жизни не все благополучно.

Она отвернулась, не в силах больше выносить его пристальный взгляд.

— Зачем все усложнять? Тебе не обязательно оставаться со мной. Я понимаю… я знаю, что противна тебе.

Камерон удивился.

— Противна? Что ты такое говоришь, Мередит! Это не так, поверь мне!

— Не возражай. С тех пор как родился Броуди, ты меня избегаешь. Как только мы остаемся одни, ты сразу находишь какой-нибудь предлог, чтобы уйти. Ты не спишь со мной. Я не дурочка, Камерон, и понимаю, когда меня не хотят!

Он помолчал.

— Это правда, — сказал он наконец. — Я находил предлоги, чтобы не оставаться наедине с тобой. Не знаю, как объяснить тебе, Мередит, но мне страшно оттого, что я так сильно хочу тебя.

— Что страшного в том, что ты хочешь свою жену? Может быть, все дело в том, что я дочь своего отца? А я-то, глупая, поверила, что ты искренне желаешь положить конец вражде между кланами!

— Но так оно и есть! Выслушай меня, милая. Когда родился Броуди, я испытал такой ужас, какого не испытывал никогда в жизни. Я до сих пор не могу забыть того, что ты чуть не умерла во время родов!

Мередит открыла рот от неожиданности.

— Ты? Боялся? — удивленно воскликнула она. Ее поразило, что этот сильный, мужественный человек может чего-то бояться.

— Еще как! — сказал он. Он ласково провел пальцем по ее полной нижней губе. — Меня терзала мысль, что я мог потерять тебя. Ты для меня дороже всего на свете. Когда я вижу тебя, мне хочется немедленно обнять тебя, потому что меня переполняет желание. Только ты одна способна зажечь огонь в моем сердце, кроме тебя, мне никто не нужен. Однако я не осмеливаюсь прикоснуться к тебе, потому что боюсь, что снова зароню в тебя свое семя и тебе опять придется пройти через те же страдания, которые ты испытала, когда появился на свет Броуди. Ведь если я потеряю тебя, я потеряю свое сердце.

Услышав это пламенное признание, она чуть не упала в обморок. Ей и в голову не приходило, что причина его отчужденности может заключаться в этом. Похоже, он сейчас объяснился ей в любви…

— Ты ни в чем не виноват, — сказала она, покачав головой. — Я почти не помню боль, и я ведь не умерла. Я хорошо себя чувствую, я здорова… и больше не вынесу, если так будет продолжаться! Ты нужен мне, Камерон. Мне нужна твоя близость! — Не сдержавшись, она всхлипнула. — Я люблю тебя, Камерон. Я очень тебя люблю!

Он застыл на месте, лишившись дара речи. Потом со стоном заключил ее в объятия, не в силах устоять перед тем, что она ему предлагала, потому что больше всего на свете желал того же самого. Он прикоснулся губами к ее дрожащим губам.

Камерон отнес ее на кровать, и Мередит спрятала лицо у него на груди, наслаждаясь теплом его объятий. Он нежно целовал ее в висок. Ей было так хорошо и спокойно. Вдруг она вздрогнула, вспомнив о чем-то.

— Камерон, я, конечно, безумно рада, что папа находится в добром здравии, но не странно ли все это? Ты действительно думаешь, что нас умышленно выманили из Данторпа? И эти люди, которые напали на нас, знали, что мы должны приехать?

Он еще крепче прижал ее к себе.

— Я ошибся, милая, — сказал он, не желая разжигать ее опасения, хотя сам он сомневался в том, что это простое совпадение. — Постарайся заснуть, дорогая, я знаю, ты очень устала.

Ему было достаточно просто держать ее в своих объятиях, и даже страсть отступала на второй план. Вскоре ее тело обмякло, дыхание стало глубоким и ритмичным. Она заснула.

Камерону было не до сна, он все еще не пришел в себя от ее слов. Силы небесные! Подумать только: она любит его, несмотря на все, что он натворил! Он выкрал ее из монастыря, заставил родить ему сына, вынудил выйти за него замуж! С запоздалым раскаянием он подумал, что следовало давно сказать ей, что он любит ее, хотя эти слова не могли выразить то огромное чувство, которое переполняло его сердце.