Эго и архетип

Детские терапевты также считают, что для детей мандала является эффективным целительным образом (илл. 2). Все это указывает на то, что, говоря на символическом языке, человеческая психика изначально была круглой, цельной, завершенной, то есть пребывала в состоянии единства и самодостаточности, равнозначном состоянию самого божества.

^{Илл. 2. Этот рисунок семилетней девочки, сделанный во время психотерапевтических встреч, отражает восстановление психического равновесия.}

^{Майкл Фордхэм}

Та же архетипическая идея, устанавливающая связь между детством и близостью к божеству, нашла отражение в оде Уильяма Вордсворта «Знаки бессмертия»[11]:

Рожденье наше — только лишь забвенье;

Душа, что нам дана на срок земной,
До своего на свете пробужденья
Живет в обители иной;
Но не в кромешной темноте,
Не в первозданной наготе,
А в ореоле славы мы идем
Из мест святых, где был наш дом!
Дитя озарено сияньем Божьим…[12]

С точки зрения более зрелого возраста тесная связь детского эго с божеством является состоянием инфляции. Многие из последующих психологических проблем обусловлены последствиями такого отождествления с божеством.

Возьмем в качестве примера психологию ребенка в первые пять лет его жизни. С одной стороны, это время новизны восприятия и реагирования, ребенок непосредственно соприкасается с архетипическими проявлениями жизни. Это стадия подлинной поэзии, когда в каждом самом обычном событии таятся величественные, пугающие трансперсональные (межличностные) силы. Но, с другой стороны, ребенок способен вести себя как эгоистическое, жестокое и алчное животное. Фрейд описывал состояние детства как полиморфную перверсию. Это довольно жесткое описание, но по меньшей мере отчасти оно справедливо. Детство невинно, но оно и безответственно. Поэтому детство характеризуется не только неоднозначностью тесной связи с архетипической психикой и ее сверхличностной энергией, но и бессознательным отождествлением и нереалистической соотнесенностью с ней.

У детей, как и у первобытной личности, эго отождествляется с архетипической психикой и внешним миром. У первобытных людей отсутствует различие между внутренним и внешним. Первобытные люди привлекают цивилизованное сознание своей связью с природой и гармонической включенностью в жизненный процесс. Но в то же время первобытные люди являются дикарями, они подвержены тем же ошибкам инфляции, что и дети. Образ первозданной личности вызывает чувство острой тоски у современного человека, отчужденного от истоков смысла жизни. Этим объясняется привлекательность концепции «благородного дикаря» у Руссо и в более поздних работах, отражающих ностальгию современного сознания по утраченной мистической связи с природой.

Это одна сторона, но существует и другая, негативная. Реальная жизнь первобытного человека связана с грязью, она унизительна и проникнута чувством страха. Мы и на мгновение не захотели бы оказаться в такой реальности. Так что предметом нашей ностальгии является символический первобытный человек, а не реальный.

Оглядываясь на наши психологические истоки, мы обнаруживаем в них двойственный смысл: во-первых, мы видим в них состояние блаженства, цельности, единства с природой и богами; во-вторых, по нашим сознательным, человеческим меркам, соотнесенным с пространственно-временной реальностью, наши психологические истоки отражают состояние инфляции: безответственности, необузданной похоти, высокомерия и грубой чувственности. Для взрослого человека основная проблема заключается в том, как достигнуть единства с природой и богами, с которых начинается жизнь ребенка, без того, чтобы впасть в инфляцию отождествления с ними.

Такая постановка вопроса справедлива и для проблемы воспитания детей. Каким образом можно эффективно помочь ребенку освободиться от состояния инфляции и сформировать реалистическое представление о мире и ответственное отношение к нему, сохраняя при этом живую связь с архетипической психикой, которая необходима, чтобы сделать его личность сильной и жизнерадостной? Проблема состоит в том, чтобы сохранить целостность оси эго — Самость, растворяя при этом отождествление эго с Самостью. Этот вопрос лежит в основе всех споров о противопоставлении вседозволенности и строгости в воспитании детей.