Его и ее

Перехожу дорогу и понимаю, что повернул не туда. Я пьян. Слишком пьян, чтобы вести машину от дома Прийи, и поэтому решил идти пешком. Знаю, что не должен был целовать ее, но это был всего лишь пьяный поцелуй. Не надо превращать это в драму или раздувать масштабы произошедшего. Целуя Прийю, я думал об Анне, возможно, из-за привкуса виски у нее и у меня во рту. Я не сожалею об этом. Сожалеть буду утром, но пока собираюсь наслаждаться тем, что испытал благодаря сегодняшнему вечеру: я знаю, что красивая умная молодая женщина находит меня привлекательным.

И решил не задаваться вопросом почему.

Проведя время с человеком моложе меня, сегодня вечером я почувствовал себя не таким старым. Я слушал, как Прийя говорит о своем будущем, и понял, что мое собственное тоже может быть непредсказуемым. В молодости мы заблуждаемся и думаем, что можем выбирать в жизни сколько угодно дорог. Зрелость же внушает нам, что дорога только одна. Прийя откровенно рассказала о своем прошлом, и ее честность заразила меня. Она сказала, что ее мать умерла от рака в прошлом году и что она до сих пор горюет. Женщина растила ее одна, в обществе, где такого рода вещи вызывали кривотолки, и Прийя довольно открыто говорила о том, как сильно ей не хватало отца, когда она росла.

Наверное, поэтому я стал думать о своей дочери. По правде говоря, я думаю о ней все время. Я не говорю о Шарлотте только потому, что чувствую себя не в силах. Это была моя идея — пригласить Анну в ресторан в день ее рождения и побыть с ней вдвоем — может быть, поэтому я все еще считаю, что случившееся произошло по моей вине.

Несколько месяцев Анна почти не выходила из дома. До родов она соблюдала строгий постельный режим, а потом, когда мы привезли Шарлотту домой, превратилась в человека, которого я не узнавал. Это было неправильно, и она вела себя неправильно. Вся ее жизнь внезапно сосредоточилась только на нашей дочери, и никто не мог заставить ее понять, что это чересчур, что ей надо немного притормозить. Если я заводил речь о няне, становилось только хуже.

Я договорился с ее матерью, что один вечер она посидит с ребенком, всего лишь один вечер, ради бога, я хотел сделать как лучше. Им обеим. Но когда на следующее утро мы пришли за Шарлоттой, понял: что-то случилось, как только мать Анны открыла дверь. Она обещала не пить, когда будет присматривать за ребенком, но мы оба почувствовали, что от нее пахнет спиртным. Она не сказала ни слова, но выглядела так, будто плакала. Анна оттолкнула мать в сторону и бросилась в дом. Я отставал от нее всего лишь на несколько шагов. Переноска была на том же месте, где мы ее оставили, Шарлотта по-прежнему лежала в ней, и я помню облегчение, которое почувствовал, увидев ее. И только когда Анна подняла дочку, понял, что наша маленькая девочка мертва.

Безусловной любви не существует. Я на самом деле не виню мать Анны. Она стала пить, только когда обнаружила, что Шарлотта перестала дышать в середине ночи. Она впала в панику и по какой-то причине не вызвала скорую. Думаю, что, возможно, она уже знала, что ребенок мертв. Коронер подтвердил, что это была «смерть в колыбели» и это могло случиться в любое время и в любом месте. Но я обвинял себя. Анна тоже. Снова и снова, бросая мне невысказанные упреки сквозь непрерывные слезы.

Я любил нашу маленькую девочку так же сильно, как она, но создавалось впечатление, что только Анне позволено скорбеть. Сейчас, два года спустя, я словно все время балансирую на грани, как домино, которое вот-вот рухнет и повлечет самых близких вслед за собой. Долгое время после случившегося все, связанное с моей жизнью, казалось нереальным и не имеющим смысла. По этой причине я уехал из Лондона и вернулся сюда. В попытках создать своего рода семью из того, что у меня осталось: сестры и племянницы. И дать Анне пространство, в котором, по ее словам, она нуждалась.

Мы похоронили Шарлотту здесь, в Блэкдауне, — в то время Анна была не в состоянии принять решение, и его принял я — и, думаю, за это она меня тоже по-прежнему ненавидит.

От места, где живет Прийя, до моего конца города полчаса ходьбы по совершенно темным пешеходным тропинкам и пустынным проселочным дорогам, но другого выхода нет. В сельской местности такси не ездит. В это время ночи в Блэкдауне вообще нет никаких признаков жизни. Передо мной черная кошка, она перебегает дорогу и опровергает мою последнюю мысль. Это бы обеспокоило мою бывшую жену, но меня всей этой суеверной чепухой не проведешь. Кроме того, я уже получил свою долю невезения и даже сверх того.

На улице страшно холодно; если слишком долго стоять неподвижно в таком холоде, он начинает кусаться. И я засовываю руки как можно глубже в карманы и держу их там, а мог бы курить. Странно, но после того, как я провел вечер, общаясь с другим живым существом, а не пялясь в экран, мне сейчас даже не хочется курить.