Его княгиня

Не разуваясь, он влез на постель и с размаху вогнал сгусток магии прямехонько меж острых ключичных косточек женщины. В темноте полыхнуло багровым, прямо под кожей Златы разгорался комок пламени, распускаясь невиданным цветком, пуская во все стороны тонкие ниточки-корешки.

— Ни стрела, ни меч, ни яд, ни дикий зверь. Ничья злая воля, — пробормотал Таро, — я довезу тебя до замка на Пустошах.

Перед глазами раскручивался маховик его собственной магии, магии Крови, опутывая невидимой обычному глазу паутиной тонкое тело княгини. Все, что ему оставалось, направлять потоки, укладывая их синхронно с собственными энергетическими полями женщины.

Виски покалывало подступающей мигренью, но Таро не останавливался.

Это, конечно, был его очередной эксперимент, но результат того стоил.

Раньше Защиту Крови он накладывал только на неживую материю.

А теперь вот решил рискнуть.

Под утро Таро все-таки провалился в мутный, липкий сон. И снова он стоял посреди идеально круглой площадки, и снова свивалась тугими кольцами магия Крови, его личное проклятье и благословение. Двенадцать алтарей по кругу, каждый на точно вымеренном расстоянии от другого, и темные фигуры на них, укрытые темной пеленой творящегося волшебства.

«Посмотри на меня» — голосок Селин как хрустальный колокольчик, — «посмотри мне в лицо, убийца».

«Посмотри на меня», — хрипловатый голос Крастора.

«Посмотри…»

«Смотри»…

Мягкий, бархатный голос Лорин.

Он не должен никуда идти. Он должен завершить начатое, потому что в противном случае скрученная в тугую спираль магия на жертвенной крови ударит по нему самому.

Но словно неведомый кукловод тащит за ниточки к ближайшему, простертому на алтаре телу.

Взмах ладонью. Покалывание в пальцах от соприкосновения с магическим коконом. Темный покров чуть сдвигается в сторону, и Таро видит лицо мага. Бледное, обескровленное — но и не мудрено, потому что он только что собственноручно вскрыл ему горло.

Зеленые глаза смотрят в вечность.

И Таро, не удержавшись, кричит от страха, задыхается, захлебывается ужасом, потому что лицо мага — его собственное.

…Во рту плавал отвратительный привкус железа.

Он вывалился из кошмара прямо в хмурое зимнее утро, и первое, что увидел, было нависшее над ним лицо замарашки.

В сером свете, что лился сквозь окно, ее широко распахнутые глаза казались даже не голубыми, васильковыми. Растрепанные волосы соломенной копной обрамляли худое скуластое личико. Бледные пальцы стиснули разодранный ворот сорочки.

— Таро, — голосок княгини подрагивал, — что было? Этой ночью?

Он невольно улыбнулся.

В самом деле, проснувшись, Злата обнаружила в кровати голую себя и его, почти одетого.

Чудные просторы открывались воображению, но фантазии, увы, могли оказаться куда приятнее действительности.

— Я убил чудовище, — сказал он, глядя Злате в глаза. Ресницы у нее были длинные и пушистые, густого золотого оттенка и напоминали о пшеничных полях конца лета.

Она шмыгнула носом и плотнее стянула на горле рубаху.

— А… еще что?

— Ты в очередной раз почти умерла. Тебе Велея есть приносила, да?

— Да.

И молчит, пожирая его синими морями глаз.

— Велея ночью отправилась к вашему Тефу… внезапно.

Злата вздрогнула всем телом, огляделась так, словно впервые видела комнату. Потом ее растерянный взгляд вернулся к Таро.

— И ты меня снова спас, — вымученно сказала женщина, — от меня одни трудности. Почему ты меня не бросил до сих пор? Сам ты куда быстрее доберешься до замка.

— Я обещал, что ты туда попадешь тоже. Я не привык бросать слова на ветер, Злата.

Она снова шмыгнула носом.

— Тогда давай уедем отсюда как можно быстрее? — пробормотала она, — у меня дурное предчувствие, Таро. Как будто здесь что-то должно случиться скоро, а мы ничего не можем изменить.

— Да что здесь случится? Чудовище убито.

— Князь Берислав знает меня, — прошептала Злата.

Она, наклонившись вдруг, выдохнула эти слова прямо ему в губы. А затем, обхватив горячими ладонями лицо, поцеловала. Сама.

И Таро растерялся, едва ли не впервые в своей жизни понятия не имея, как поступить.

Правильным, конечно же, было оттолкнуть зарвавшуюся замарашку, указать ей на ее место, но, но… Не хотелось.

Пусть даже все это и обман, пусть потом все вернется на круги свои, но — всего лишь на мгновение — Таро невыносимо остро хотелось почувствовать себя любимым и желанным.

А тем временем Злата не теряла времени даром. Волшебным образом освободившись от обрывков сорочки, она оказалась сверху, откровенно прижимаясь горячей промежностью к его бедрам.

Ее губы были мягкими и одновременно требовательными, и Таро не без удовольствия прошелся по ним языком, пробуя на вкус. Руки сами собой легли на талию женщине, и он невольно поразился тому, какая у нее гладкая и чистая кожа. Ну, если не касаться рубцов выше на спине.

— Что ты делаешь? — оторвавшись от нее, заглянул в потемневшие от желания глаза.

— Впервые изменяю своему мужу, — хрипло отозвалась она.

И потерлась грудью о его, словно кошка, требующая немедленной ласки. Тугой, налитой грудью с твердыми горошинками сосков.

— Это следы ночной магии, — все-таки съязвил Таро, — пожалеешь потом.