Его Кукла (СИ)

Предвкушая знатный скандал, на нас уже начинают украдкой поглядывать посетители «Чёрного айсберга».

Марина наконец выходит из ступора и, сделав шаг к мужу, дотрагивается до его локтя.

— Эл, подумай о репутации, — говорит она тихо. — Не стоит выяснять отношения здесь. Идёмте, обсудим всё в моём кабинете.

Взгляд отца тотчас светлеет.

— Ты права, Марина. — Он кивком указывает на дверь, ведущую к служебным помещениям. — За мной! Живо!

Отец разворачивается и шагает по проходу в сторону двери, а мы все гуськом, как провинившиеся следуем за ним. Я иду последней, уставившись в напряжённую спину Рисая и нервно постукивая пальцем по шкатулке.

Как только мы оказываемся в рабочем кабинете Марины, наместник закрывает дверь и жестом указывает на два дивана возле стены.

Оспаривать приказ не решается никто.

— Итак, господин Диррон! — Замерев в центре комнаты, отец гневно смотрит на того, кого когда-то считал другом. И к кому сейчас обращается подчёркнуто официально. — Вы нарушили приказ самого Императора и покинули Призон! Вы совратили мою дочь! Хотите что-то сказать мне в своё оправдание?

— Боюсь, в силу вашей предвзятости, наместник Керташ, у вас сложилось неверное представление о моих поступках. И о мотивах. Мой дядя Император Круран Ашенафи никогда не отправил бы меня в эту клоаку, которую все почему-то считают местом, пригодным для жизни. Пусть даже и преступников. — Он пытается встать, но отец взглядом придавливает его обратно к дивану. И Рисай продолжает, переходя снова на «ты»: — Во-вторых, Элрой, я нашёл и вернул твою живую дочь! Ну и, в-третьих…

— Довольно, Рисай! Твои «заслуги» дают мне право здесь и сейчас казнить тебя. И я всё ещё не сделал этого лишь потому, что благодаря тебе нашлась Дарья. — Отец скользит взглядом по нам обоим. По мне и по своему бывшему другу. — Потому что твоя смерть причинит ей чёртову боль!

— Тогда давай, перестанем собачиться у неё на глазах?! — не скрывая нотки сарказма в голосе, предлагает Рисай. — Если ты не собираешься воспользоваться своим грёбаным правом казнить меня, давай, покончим с враждой. Здесь и сейчас! Раз и навсегда!

— Ты предлагаешь мне мир?! — Наместник усмехается. — После всего, что натворил? Не поздновато ли ты спохватился, Рисай?

— Лучше поздно, чем никогда, — парирует Рисай. — Так ведь говорят земляне?

— У меня есть другое предложение, Рисай. — Отец складывает руки на груди. Он по-прежнему холоден с бывшим другом. — Я отменю твой приговор. Но ты сегодня же уберёшься из столицы и забудешь о Дарье. Вернёшься — будешь казнён!

— Отец, пожалуйста, не надо! — Я вскакиваю возмущённо, но под тяжёлым взглядом отца отступаю.

Мой любимый двуликий резко вскидывает голову и с вызовом глядит на наместника.

— Ты на моём месте поступил бы так же, Элрой?

Наплевав на предостерегающий жест моего отца, Рисай всё-таки поднимается с дивана и двумя шагами сокращает расстояние, разделяющее его и наместника.

— Элрой, когда-то ты рисковал всем ради своей женщины. Тогда для меня это было глупо и дико. Теперь я понимаю твои чувства. Моя жизнь неразрывно связана с Дарьей и бессмысленна вдали от неё. Всё как у тебя с Мариной… Прости, но я не стану убегать, поджав хвост. И тем более никогда не откажусь от Дарьи.

— Эл, милый, — вступается за нас Марина, всё это время наблюдавшая за спором со стороны. — Может, вам с Рисаем, правда, стоит попробовать с чистого листа?

Решив, что пришло время, и мне пора взять свою судьбу в собственные руки, срываюсь с дивана и бросаюсь к отцу. Висну у него на шее и шепчу:

— Пожалуйста… Пожалуйста, дай Рисаю шанс.

Слышу, как быстро начинает грохотать в груди сердце отца. Кажется, он сейчас борется сам с собой.

Наконец, после нескольких минут внутренней борьбы, отец вздыхает.

— Хорошо. Но не ради тебя, Диррон. Ради дочери! Я подумаю, что можно… — Его руки сжимают меня сильнее. — Дарья?

— Спасибо, папочка. Спасибо…

Голова кружится от радости. Сердце колотится, выпрыгивая из груди…

— Дочка, тебе плохо?

Нет-нет. Мне хорошо… Сейчас, когда все самые близкие и любимые люди рядом, мне хорошо…

Так я хочу сказать, но от внезапного приступа острой боли на миг перехватывает дыхание. Словно кто-то невидимый по живому режет живот.

От боли на глаза наворачиваются слёзы.

И я выскальзываю из объятий отца и падаю в темноту…

Глава 24. Помощь приходит, когда не ждёшь

Рисай

— Дочка, тебе плохо? — Элрой подхватывает дочь, успевая поймать за мгновение до того, как она падает.

— Дарья! — Я бросаюсь к моей бедной девочке, но Марина преграждает мне дорогу.

— Стой, Рисай! Ты ничем не поможешь.

— Откуда тебе знать, женщина?! — Рычу на неё не из-за желания принизить или оскорбить, а из-за охватившего отчаяния. — Может, только я один и способен помочь?

— Тогда ты выбрал не те слова, что могут спасти, Рисай.

Делаю вдох и понимаю, что она права.

Как же так?! Ну, как же так?!

Неужели проклятая шкатулка, которую всучила мне Марта — просто пустышка? Неужели она — не решение всех проблем и не спасение?

В голове набатом звучат слова ведьмы: «И один невинный заплатит жизнью, чтобы выжил другой».