Его любимая эгоистка

-- О, да, есть! И большая. Ведь папа все мне рассказал уже после нашей прогулки по парку, а до того не знала, что практически стала невестой герцогу.

-- И что ты на меня так подозрительно смотришь? – застыла в растерянности рыжик.

-- Вот думаю. Отчего ты там так себя вела?

-- То есть? Так, это как? И где? – нахмурилась Лави.

-- Ну! Этот гнев на Ланса Канди? Не был ли он твоей очередной игрой тогда? Скажешь, никогда не пыталась ранее обращать всеобщее внимание только на себя? И самыми разными способами, вплоть до дерзких выходок?

Обидно было такое про себя понимать. Вот значит, какого мнения о ней сестры. А все из-за тех несносных кавалеров. Разве же была она виновата, что они к ней липли, словно… в общем, проходу не давали. А эти намеки на выходки… Генри была неправа, ведь некоторые считала просто забавой, призванной разогнать скуку, причем и у сестер тоже.

-- Принимаешь меня за интриганку? Грустно такое слышать. Я же просто имею иной характер, в отличие от вас с Матильдой. Вы все такие послушные, правильные, а мне порой просто воздуху не хватает на чьем-то приеме или…

-- Не уводи разговор в сторону, Лави, -- посмотрела на нее сестра строго. – Отчего ты надерзила герцогу сегодня?

-- Это я надерзила?! Да он же сам…

-- Не начинай снова, а? – в глазах Генриетты промелькнули искры.

Очень странно, однако, она себя вела. Эта скромница и тихоня! И тогда в голове Лавинии начала вырисовываться новая мысль. Но озвучить ее не успела, так как старшая сестра продолжила говорить. Да Генриетту словно прорвало, как плотину по весне, так из нее посыпались слова. Сначала все больше обличительные…

-- Иной характер? Вот, значит как! Да ты же у нас сама живость, игривость, очарование… А то, что наших с Мати женихов уводила, даже не замечала. Только молодой человек успевал проникнуться симпатией к одной из нас, как в поле его зрения появлялась младшая сестренка, словно огненная комета, и тогда уже мужской взгляд как приковывался к твоему хвосту.

-- Какому еще хвосту?! – оторопела Лавиния от такого обвинения.

Она же всегда для них старалась, для сестер. Для Генриетты в частности. А та, сидела вечно, такая потупившаяся, теребила нервно платок или веер, а ее кавалер чах от скуки рядом…

-- Огненному разумеется. Ты же комета! Влетишь, взбаламутишь все вокруг, а потом унесешься прочь и уведешь за собой взгляды всех присутствующих.

-- Ну, ты скажешь!..

-- Да ты мне всю жизнь испортила, сестрица…

-- Неужели?

-- У меня тогда только начало налаживаться… впрочем, не важно…

-- Как это? Очень даже важно. Про кого речь? Как обвинять, так, пожалуйста, а как доказательства предъявить…

-- Уф, Лави! Как же ты бываешь несносна. И еще спрашиваешь доказательства? У меня судьба порушилась, а ты…

-- Быть такого не может!

-- А Верон?! – выкрикнула Генриетта имя виконта и чуть не задохнулась от осознания, что только что натворила в пылу возмущения. – Ах!

-- Что «ах»? И что Верон? При чем здесь виконт?

-- Вот видишь, ты его особенно никогда и не замечала, а все же обворожила, было дело.

-- Я?! Об… что? Ты тот самый бал имеешь в виду? Когда сама пригласила его на танец?

-- Скажешь, не было такого? – Генри горестно покачала головой.

-- Так был же белый танец! И я во время всех фигур, что позволяли приблизиться к кавалеру, рассказывала ему, какая ты у нас замечательная…

-- А почему он тогда поедал тебя глазами?

-- По… что? Скажешь тоже, Генри! Да на меня все так смотрят…

-- Вот именно! Поэтому родители и не велели теперь рассказывать о сговоре с герцогской семьей!

-- Поэтому? Что на меня все смотрят с обожанием?

-- Что запросто уводишь чужих женихов…

-- Но я же… Погоди! А Верон?.. Он тебе нравится, да? Посмотри же мне в глаза. Не отводи взгляд…

-- Ах, Лави! Если бы не ты!.. Я сегодня была бы невестой виконта…

-- Вот оно что! Ты была в него влюблена… А я… А он… А мы… И что же сейчас, Генри? Не из-за него ли плакала, когда я вошла в твою спальню?

-- Отстань от меня, Лавиния!

-- По глазам вижу, что угадала. Значит, вот по кому ты грустила все это время…

-- Скажешь тоже!.. Господи, а было заметно?

-- О, да. Ты была сама на себя не похожа. И обычно-то задумчивая и тихая, а последний месяц… Между прочим, я сегодня на прогулке старалась тебя развеселить. Заметила?

-- Чем же? Нет, не заметила.

-- Это потому, что смотрела только себе на мыски туфель и вся была в своих мыслях. А я так старалась!

-- Ах, Лави, лучше бы ты меньше проявляла свое «старание»…

-- Простишь ли ты меня когда-нибудь, Генри?

-- Уже. Не хмурься так, тебе это не идет.

-- Но теперь я же должна исправить положение, ведь так? Не подскажешь, как лучше это сделать, сестричка?

-- Нет, Лавиния, нет! – на глазах Генриетты появились новые слезы. – Теперь мне никто не сможет помочь!.. Все, я пропала!..