Его Луна, или Переговоры с последствиями

— Вынужден просить у вас разрешения провести досмотр яхты, — весь вид Пьемонта выражал крайнее сожаление и почтительность. Капитан на это не купился, лишь вопросительно выгнул бровь:

— Если я выражу протест, вас это остановит?

Рэд мог сейчас достать посольскую грамоту, и это значительно осложнило бы жизнь Пьемонту. Но получить ответы хотелось больше, чем насолить старому пройдохе. Пусть досматривают, у него все равно нет ничего запрещенного.

— С вашего согласия было бы сподручнее, — тем же елейным голосом продолжил советник.

— Ищите. Но если хоть что-то будет испорчено, я выставлю правительству Интегры счет на компенсацию в двойном размере.

Пьемонт кивнул головой своим людям, и те, рассосавшись по комнатам, принялись за обыск. Советника бесило спокойствие капитана и его надменный тон. Хотелось непременно сбить с этого сопляка спесь. Но указания были даны совершенно четкие, к тому же за объектом установили круглосуточное видеонаблюдение. Пьемонту ничего не оставалось, как держаться в границах своей роли. Обыск действительно произвели достаточно деликатно. Естественно, ничего не нашли.

— Еще попрошу сдать ваше личное оружие, — обратился глава тайной службы Интегры, к капитану, так и простоявшему все время в одной позе, словно изваяние.

— Весь этот корабль — мое личное оружие, и изъятием его вы как раз заняты, — безэмоционально произнес Рэд.

Пьемонт скрежетнул зубами:

— Месье Леграсс, я имел в виду бластер.

— Ах вот что! Ну раз вы его не нашли на борту, значит, его и нет.

Пьемонту пришлось проглотить и это.

— Раз вы закончили наводить беспорядок на моей яхте, может, уже что-нибудь объясните?

— Рад бы, но не имею такой компетенции. Канцлер сам вас введет в курс дела.

…Каюта на флагмане действительно было роскошная — в два раза больше, чем его комната на «Виктории». С персональным санузлом и душем. Фальшокно транслировало исключительно виды природы и архитектурные ансамбли. Этого следовало ожидать.

— У двери ваша охрана. Перемещаться по крейсеру возможно только в столовую. Прошу проявить понимание, все-таки вы находитесь на военном корабле без допусков.

Рэд хмыкнул:

— Что-то мне кажется, что я все-таки пленник.

— Как вы могли такое подумать, месье Леграсс! Вы наш уважаемый гость! Но боевое судно налагает свои ограничения.

Дверь за Пьемонтом закрылась. Рэд ни минуты не сомневался, что в каюте стоит и видеонаблюдение, и прослушка. Он убрал сумку в шкаф и прямо в одежде лег на койку, поверх покрывала. До Интегры ему все равно никто ничего не скажет. Значит, надо просто перейти в биорежим — отсыпаться, есть, накапливать энергию. Образовавшийся недосып пришелся как раз кстати. Уже через несколько минут капитан безмятежно спал.

В это время Пьемонт зашел в специально отведенное помещение. Здесь на большой экран выводилось изображение всех внутренних камер корабля. Обычно в помещении находился только один дежурный. Но с сегодняшнего дня по предписанию Ходжеса круглосуточно присутствовали и военные психологи. В их обязанности входило не спускать с Рэда глаз ни на минуту. Следить за каждым его действием и взглядом. Вытащить о нем всю невербальную информацию, которая может пригодиться в дальнейшей «беседе».

— Что скажете, док? — обратился Пьемонт к женщине средних лет, сидящей перед монитором.

— Для анализа пока слишком мало данных, я наблюдаю объект всего около двух часов.

— Но мог он похитить прототип или мы зря теряем время?

Женщина оторвала взгляд от экрана, посмотрела на советника снизу вверх:

— Я не ясновидящая и не гадалка. Пока только могу сказать, что объект держится весьма спокойно, и это не напускное, а действительное его эмоциональное состояние. По темпераменту ближе к сангвинику. Имеет волевой характер. Ведет себя уверенно, как будто ему нечего скрывать. С другой стороны, виновный человек с устойчивым типом нервной системы держался бы аналогично. Позу, которую мистер Леграсс принял, когда вы вошли в корабль, многие бы отнесли к защитной. Я же склонна думать, опираясь на косвенные паттерны в его поведении, на прямую спину и постановку ног, что он сознательно выбрал положение, позволяющее минимизировать язык тела. Как будто знал, что за ним наблюдают.

— И как все это можно использовать?

— Если хотите добиться от него сотрудничества, то ваши традиционные методы тут не подойдут. Надо действовать значительно тоньше.

— «Наши традиционные» в вашем понимании — это какие? — с неприязнью уточнил Пьемонт.

— Сила и запугивание, — военные психологи не подчинялись Пьемонту, поэтому женщина могла без страха говорить прямо все, что думает.

— Хотите сказать, мне не удастся его сломать? — с неким спортивным интересом осведомился глава тайной службы.

Психолог поджала губы и глянула на Пьемонта уничижительным взглядом:

— Сломать можно абсолютно любого. Но у нас есть четкие указания от канцлера, что объект должен быть доставлен на планету в полном физическом и психическом здоровье. Такого человека, как Леграсс, можно попробовать заинтересовать.

— Вы хотите сказать, подкупить? — брезгливо переспросил советник.