Его Медвежество и прочие неприятности

— Мам, не сердись на отца. Он же не знал… Вот только вчера вечером уехал.

Тема неловко перекладывал ее сумку из руки в руку. Валерия не сердилась. Ей вообще было все равно, словно успокоительное, что вогнала ей медсестра, намертво засело в венах, заменив кровь на жидкий лед. Поежившись, она еще раз осмотрела палату и плотнее запахнула вязаный кардиган. Как будто ей в новинку, что Николай укатил на очередной сплав по рекам. А то, что сейчас не был рядом… Валерия опять посмотрела на «не свои» руки. Обручальное кольцо ей вернули, но надевать его казалось предательством.

— Мам, ну не расстраивайся!

Только сын — единственная радость. И там, наверное, сынок остался… Их с Бьерном. Творец, лишь бы ее тело выжило! Сохранило и выносило крохотную жизнь… Не должна она потухнуть из-за тупости одной обиженки! Валерия утерла бежавшие по щекам слезы и через силу улыбнулась Темке.

— Я не расстраиваюсь, — «чужой» голос резал слух. — Отец звонил, извинялся. Проблемы с билетами.

Ложь, конечно. Николай действительно звонил, но Валерия отмахнулась от вялого предложения приехать. Не хотел — она чувствовала это. Может, первое время его выбила из колеи кома, однако месяц плакать в больничном коридоре мужчина не собирался. Давным-давно она обиделась бы, а теперь — одна пустота.

— Поехали, Тема, — встала, отряхивая с брюк невидимые соринки. Поясницу обняла ноющая боль, расползаясь вдоль позвоночника и отдаваясь эхом в локтях и коленях. Как же без нее было хорошо! — Нечего койко-место занимать.

На самом деле ей предлагали остаться. Такой феномен — больше месяца в коме, и без последствий. Валерия подозревала, что здесь не обошлось без мистики, но благоразумно молчала. Оставаться в больнице ей не хотелось. В коридоре их ждала невестка.

— Валерия Константиновна, — улыбнулась, но как-то виновато. — А я ведь не нашла той медсестры, что с Вами первый день была. Вот…

И протянула ей пакетик с коробкой конфет. Валерия отмахнулась — что поделать, может медсестра в отпуск ушла. Дети привезли персоналу сладкую благодарность за внимание. Ну, значит, другому достанется…

Валерия напрягла память. Как хоть та девочка выглядела? Лицо будто в тумане. И собственные ощущения — тоже. Эмоции померкли, словно с потерянным телом она потеряла и всю себя. Настоящую, такую, какой и должна быть.

Назад они ехали в молчании. Дети не лезли, и Валерия была им признательна. Слишком много всего теснилось в груди. Скажи слово — и выльется новой порцией слез, непонятных и тревожащих единственных людей, которых ей тревожить совсем не хотелось.

У подъезда, к счастью, никого не было. Соседи не встретились и по пути в квартиру. Ключ не с первого раза попал в замочную скважину, но спустя несколько мгновений Валерия переступала порог «чужой» квартиры. Тема вошел следом.

— Может, с тобой остаться?

Сын искренне переживал. Все-таки хороший парень вырос — Танюшка за таким, как за каменной стеной.

— Нет, Темушка. Ты же слышал врача — все в норме, анализы хорошие…

— Больше месяца в коме. И это пятно на спине…

Валерия чуть шевельнула лопатками. При обследовании врач заметила бледно-розовую отметину. Как от хлопка ладонью. А Валерия стискивала зубы, чтобы не завыть в голос. Что же она тогда себе язык не прикусила? Не ушла от разговора, и зачем вообще поперлась в сад? Вот тебе развод, дура. Жри и не вякай.

— Люди годами лежат, и ничего, возвращаются. Ну правда, хорошо я себя чувствую, а пятна нет уже… Езжай. Завтра отец вернется.

Тема вздохнул, еще немного потоптался на пороге, но потом клюнул в щеку и обнял.

— Держи телефон при себе.

Валерия кивнула. Но как же хотелось выкинуть звонилку в окно. Мешала она. И шум города тоже мешал. До помешательства не хватало звуков той жизни. Тихого потрескивания свечей и мурлыканья Дорис над вышивкой, приглушенного звона мечей и нежного «Лер-р-ри» над ухом.

Тихий щелчок двери оставил в желанном одиночестве. Валерия рассеяно огляделась. Квартира вроде бы чистая — странно… Уборщицу, что ли, нанимал? Оставив сумку на банкетке, она побрела в свою комнату. Еле ноги волочила — упасть бы прямо тут и полежать тихонько в уголке, скуля от бессилия и глухой тоски. Тихие шаги эхом отдавались в ушах. Проходя мимо кухни, взгляд зацепился за табуретки. Ее так и подбросило — а вдруг?!

Схватив одну, Валерия со всех ног рванула в комнату Николая. Поставила к шкафу, забралась и, затаив дыхание, оттолкнулась руками от дверцы.

— А-а-а! — заскулила, скручиваясь в калачик. Перед глазами плясали искры, а локоть горел огнем. Чуда не произошло, и вместо другого мира она очутилась на полу. Валерия закусила губы, впиваясь взглядом в пыльный просвет под кроватью. Идиотка! Какая же она идиотка… Зацикленная на себе и своей обиде. Да, тогда ей на стенку лезть хотелось. А вот теперь и вовсе сдохнуть! Просто закрыть глаза и перестать дышать.

«Подумайте прежде. Представьте, что этого человека не будет рядом. Что придется остаток жизни провести вот так — в одиночестве» — эхом бродило в голове. Не подумала! Нагородила в ответ не пойми чего, и вот…