Его Медвежество и прочие неприятности

— Бранятся?! Теперь это так называется! Разве я заслужила этого? Ложь и предательство без причины? Ох, бедняжку, наверное, все жалеют! Злая лэрди воротит нос от мужа! От лжеца, который решил скоротать вечерок с бордельной девкой, а потом скормить жене красивую сказку о поручении короля!

— Ужасная глупость, — кивал Альберт, — но, говорят, надо судить о поступке целиком. Лэрдом двигала ревность…

Валерия чуть не сорвалась на мат от возмущения.

— Ревность?! А повод? Повод где? Кроме его больных фантазий!

— Для больных фантазий нужна почва, — возразил старик, — они не растут без причины в здоровых головах. Мать лэрда Вы видели сами, а о юности его знаете? Разве не заметили, как отчаянно сильный мужчина ищет Вашей ласки? Что любое слово, произнесённое Вами, не просто закон — выше! Да, господин солгал о своем отсутствии. Но лжет ли он сейчас? И зачем ему лгать?

Трогательная речь! Да у Бьерна появился защитник! Хотя чего удивляться — мужчину тут всегда оправдают и оденут в костюм пушистого зайчика.

— Зачем, действительно, — выплюнула, задыхаясь от злости и жалости к самой себе, — разводов тут нет! Никуда жене не деться, притащи хоть весь бордель в спальню!

— Ах, госпожа. Вы меня не слышите… Понимаю Вашу боль и возмущение, но порой стоит дать шанс и просто поговорить. Не гнать прочь колкими фразами, но выслушать от и до. Раны чистят через боль, однако без этого они не заживут. Лэрд не потащит никого в спальню — он любит лишь Вас.

Мерные слова тонули в грохоте нервно стучавшего сердца. Вместо прогулки в тишине приходится слушать наставления! Это что выходит — она дура?! Не села и не поговорила? Да видеть его невозможно! На куски душу рвет.

— …А развод… Хотели бы Вы его? — продолжил Альберт, — Нет-нет, подождите! Подумайте прежде. Представьте, что этого человека не будет рядом. Что придется остаток жизни провести вот так — в одиночестве. И задумайтесь, насколько чисты Вы были перед собой. Может, ярким чувствам дали жизнь низменные желания? Не попасть в монастырь, например…

Ну это уже чистая наглость! Хватит! Они прогулялись до пруда, а назад она уже как-нибудь сама!

— По крайней мере, я не врала, глядя в глаза! И ничего ему не помешает поступить так снова! Доброго дня!

Она дёрнула рукой, намереваясь закончить этот балаган с внезапными нравоучениями, но ладонь обхватили железные пальцы.

— Люди, — голос старика обрёл силу, зазвучал молодо и четко, а глаза свернули ядовитой зеленью. Валерия похолодела — не может быть… — Как же вы надоели! Сами не знаете, чего хотите! А ребёнка жаль…

— К-какого… ребенка… — предчувствие беды наползало грозовой тучей. Она смотрела на стремительно молодевшее лицо и не могла поверить, что все это не сон.

— Вашего ребенка, — мужчина выглядел зло, — развода хочешь? Получай!

И невероятный по силе удар между лопаток отправил ее прямо в холодную воду. Она думала вскочить на ноги, но видное сквозь прозрачную воду дно пропало. Шерстяное платье намокло и камнем потянуло вниз. Страх парализовал, мешая двинуться и попытаться выплыть. Голова закружилась, лишая ориентации в пространстве, и Валерию потянуло на глубину.

— Пом…

В рот хлынула вода. Проникла в лёгкие, ледяными тисками выдавливая из них воздух, и последнее, что Валерия видела сквозь прозрачную толщу воды, уходивший от берега мужчина. А потом наступила тьма.

Глава 35

Ее разбудил мерный писк. Короткий и высокий, он отдавал в висках тупой болью. Валерия тихонько застонала и мотнула головой. Не вышло. Что-то мешало во рту, и легкие дышат сами по себе?! В ужасе распахнув глаза, она тут же зажмурилась от боли — свет слишком яркий. Попыталась вырвать из горла мешающую трубку, но едва пошевелила руками.

Воспоминания хлынули широким потоком. Бьерн, мятеж, измена, пруд… Она тонула! Альберт — нет, не Альберт — швырнул ее туда… Он такой же, как Синюшка! Странные глаза и белые зубы! Их двое? Или больше? Кто они такие?!

В бушующий водоворот вопросов вклинилась искорка паники. И, подгоняемая все новыми мыслями, раздулась в кошмарное осознание случившегося. Собирая последние силы, Валерия чуть приподняла руку, стараясь ее разглядеть. Мычание переросло в тихий стон, и глаза заволокло соленой пеленой.

Сухая кожа и темные пигментные пятна. Белый след от пореза кухонным ножом… Нет… Нет!

— М-м-м!

— Тихо-тихо…

Откуда здесь медсестра? Почему она здесь?

— Доктор, пятая очнулась!

Нет, она не очнулась! Это все сон! Похожий на реальность кошмар! Сейчас… сейчас она ущипнет себя за руку…

— Упоительное! Живо! — крикнули над ухом. — Все хорошо будет, ну что ты… все хорошо…

Молоденькая медсестра удерживала ее собственным весом и прижимала руки к постели, не давая избавиться от окружающего ужаса. Валерия пыталась вырваться, сопротивлялась изо всех сил, но игла шприца вонзилась под кожу, впрыскивая в кровь холодное равнодушие. Обмякнув, она прекратила метаться на больничной койке. И только бессильные слезы все текли и текли по щекам, не желая останавливаться.

— Позвоните родственникам, — прошелестело над головой, — сообщите, что пятая вышла из комы.

* * *