Его Медвежество и прочие неприятности

Расцарапанный и задыхавшийся, он возвышался над ней. Валерия отвечала ему злобным взглядом, но подняться не смела — меч был направлен в центр груди. И только сейчас она почувствовала, как ломит тело, избитое о камни. И скула уже наливалась опухолью — след от удара кулака.

— Как же давно я мечтал прикопать тебя, — зашипел мужчина, — но перед этим хорошенько трахнуть. Ты будешь умирать медленно… — шагнул к ней, занося оружие.

Валерия взвизгнула и бросилась назад, но удар не успел достичь цели. Второй раз меч зазвенел о камень, а Клайден взвыл дурным голосом, падая на колени и зажимая кровоточащее плечо.

— Бьерн!

Ее муж заслонял почти весь проход. Согнув голову, стоял и сжимал шею воющего от боли бастарда.

— Молись Творцу, — прорычал, отводя руку для удара.

— О, я помолюсь! Помолюсь… Но для начала… — тонкие черты исказились злой гримасой, — привет тебе от Миранны. Славно вы покувыркались после королевского ужина!

Глава 34

Все вокруг казалось нереальным. Чётким и, одновременно, смазанным, будто мир раздвоился, и она вместе с ним. Отдельные звуки и образы проникали в сознание, складываясь в омерзительные в своей правдивости картины. Страх в распахнутых янтарных глазах де Нотберга и гадкой ухмылки бастарда, звенящей тишины и ломаного:

— Лери…

Он лгал ей. Коридор сжимался, пульсируя в такт тяжелым ударам о ребра ошметка плоти. Лгал. В глазах танцевали разноцветные пятна. Она видела лицо викнитессы Кэтрин — злое и довольное, снисходительную жалось в синих глазах королевы, скорбно поджатые губы Велины.

— Лери, я объясню…

Слова ломались о каменные стены, занозами впиваясь в мозг. Он все объяснит, конечно. Просто солжет очередной раз — они все лгут. Говорят, что это случайность или что ничего не было. Так сложились обстоятельства, сошлись звезды, планеты выстроились в ряд — а он не при чем.

— … между нами ничего не было.

Истерический смешок оцарапал горло и умер, разбившись о плотно сжатые зубы. Разумеется, не было. Он просто споткнулся и упал между расставленных ног шлюхи. Несколько раз — не пропадать же добру. А потом на балу прослушал высокопарную речь о собственном величии. Наверное, это очень приятно. Так же приятно, как когда она делала ему минет. Рвотный позыв скрутил желудок в морской узел. Держась за стенку, Валерия побрела в сторону выхода. Демон, не разминуться — слишком узко.

— Не трогай! — огрызнулась на протянутую руку.

Клайден валялся на полу, оглушенный, но успевший сказать достаточно, чтобы смертельно ранить. Она чувствовала дыхание мучительной агонии. Отчаянно пыталась избежать падения, но уже неслась в бездну на всех скоростях.

— Любимая…

— Замолчи! — голос сорвался, спотыкаясь о копившиеся слезы. Они застряли где-то на полпути, врастая едкой горечью в горло и мешая дышать. — Уйди…

Мужчина отшатнулся. Весь вздрогнул, резко втягивая воздух, а вот она не могла. Легкие не сокращались, заледеневшие от крепнувшего в груди холода.

— Хочу выйти.

Схватив бастарда за шиворот, де Нотберг попятился к выходу. Больше не Бьерн и тем более Мишка… Теперь только лэрд и на Вы. Валерия почти застонала от новой волны боли.

Она выбиралась из тесного хода демонову бесконечность. Когда успела пробежать так много? Каждый шаг давался тяжелее предыдущего — пол плясал под ногами, и от головокружения вело в сторону, но идти надо. Стоит прекратить, и она больше не сможет двинуться с места. Примерзнет к каменным плитам, превращаясь в ледяную статую.

На крутых ступеньках все же пришлось вытерпеть его прикосновение. Сил на слова не оставалась, только сжать зубы и мечтать, что ее ждет кровать, ну или вражеский меч — без разницы.

Кабинет выглядел ужасно: перевернут вверх дном, всюду трупы. Король зажимал раненый бок, а королева, словно ничего не произошло, смотрела в окно, равнодушно отвернувшись от охранявших ее стражников — не подсадных, настоящих. Взгляд улиткой полз дальше, по окровавленному полу и перевёрнутой мебели.

— Слав…

Творец, где слезы когда они так нужны? Когда хочется кататься по земле и реветь в голос, но каждая мышца выточена из дерева, а в глазах пустыня… Мальчик лежал на полу, а над ним склонилась Дорис. Зажимала куском материи рану на груди, всхлипывая и причитая что-то неразборчивое. Рядом суетился незнакомый лекарь. А Мари ждала его возвращения… И, провожая во дворец, впервые не избегала робких симпатий юноши…

Воздух длинными иглами вонзился в легкие. Робкий шаг веред окунул в хоровод головокружения и слабости. Картинка перед глазами поплыла, и Валерия осела на пол, пряча лицо в ладонях.

* * *

Солнце играло в начищенных до блеска стеклах, бросая дрожавшие зайчики на светлые гобелены и резную мебель. Комната была большой и воздушной, изящно обставленной до последней статуэтки на миниатюрных полочках.