Его Медвежество и прочие неприятности

Георг недоумевал — почему эта тихоня оказалась в постели его отца? Сначала не придал этому значения, но постепенно прозрел — король за короткое время превратился из хладнокровного лидера во влюбленного идиота. Все для Бэллы, для его хилой фаворитки, краснеющей от фривольного намека.

— Время…

— Замолкни, Элоиза!

Девушка на секунду прикусила нижнюю губу. Всегда так делала. Послушная жена — она не закатывала истерик, и без возражений шла в кровать даже не в благостные дни. Вначале только дурила. Пыталась качать права, но тогда он доходчиво объяснил что к чему. Георг нахмурился, прогоняя неприятные воспоминания. Так было нужно. Для ее же блага. Пусть выкинет из хорошенькой головы мысли повторить «подвиг» Бэллы. Он на это не купится. Видеть, как отец пускает слюни на бледную моль было слишком противно. Не защищал от полоумного старика собственного сына, а тут…

Георг все-таки встал и подошел к часам. В комнате плыл аромат духов Элоизы. Он никак не мог понять, из чего они состоят. Принюхивался каждый раз, когда жена проходила мимо, и гадал, что же за дивные ноты таит в себе хрустальный пузырек, который привезла с собой его супруга? Букет цитрусовых, немного листьев мяты, капелька сладости ванили, но что еще? Он посмотрел на сидевшую в кресле девушку. Она же рассматривала стену. Хоть бы на свой портрет глянула! А Бьерн…

Унявшийся гнев всколыхнул бег крови. А Бьерн повторял, что на этой картине королева будто живая. Его сдержанный восторг был приятнее громкого хора похвал от придворных лизоблюдов. Друг, которого вопреки всем зарокам король выбрал не умом, а душой.

А ведь сколько раз хотелось придушить! Медведя не впечатляла корона — он вел себя во дворце свободно и нахально. Как курица наседка возился со своими солдатами, вбивая в мальчишечьи головы науку обращения с мечом. Георг был заинтригован огромным мужчиной, во взгляде которого отсутствовала привычная покорность. Полушутя высказался о собственных тренировках и тут же попал в крепкие медвежьи когти.

— Удар неплох, однако над положением руки следует работать, — пророкотал равнодушно, но янтарные глаза бросали вызов. — Для меня честь показать Вам несколько упражнений. Результат гарантирую.

Придворные затихли, как чуткая свора собак. Разорвать в клочья или облизать с ног до головы — только намек, большего и не нужно.

Ради интереса, Георг согласился, но на следующее утро жаждал забрать свои слова обратно.

— Ваше Величество, Вы согласились сами, — Георг едва успел схватить брошенный в него меч для тренировок, — что ж, посмотрим насколько крепко королевское желание.

Своими словами Медведь загнал его в ловушку. Отступить — признать слабость, начать раздавать приказы — первая попытка была пресечена веским:

— В драке нет королей и простолюдинов, есть живые и мертвые.

А потом обычный капитан гонял короля по плацу часа два, не меньше! Ярость в глазах монарха разбивалась о каменную морду и спокойное «еще». И Георг бы тем же вечером подписал приказ о казни, но перо валилось из рук. Так прошло два месяца. Азарт и злость стали его спутниками, весь двор уже точил ножи и копил яд, и, возможно, де Нотберга высекли бы прилюдно за какой-нибудь пустяк — поди, найди его в идеальных и вылизанных до блеска казармах! — но случилось первое покушение.

Тонкий шрам на плече прострелило фантомной болью. Если бы не тренировки — пронзить лезвию меча королевскую грудь. Именно тогда Георг понял, какая драгоценность упала ему в руки. Глядя на разлетавшихся — в прямом смысле — заговорщиков, не мог не восхититься звериной мощью и ловкостью мужчины. Истинно — он был Медведем. Огромным, сильным и страшным в ярости. А еще умным и преданным их дружбе. Не потому, что Георг — король, совсем нет. Во всяком случае так ему казалось до того злополучного дня.

— Нам пора собираться.

— Элоиза!

Да что с ней сегодня! И что с ним? Ноги не шли в зал суда. И невозможно смотреть на свиток с обвинениями. Не то, что заставить себя взять его в руки… Предательство и Бьёрн не вязались между собой. Отталкивали друг друга, как вода отталкивает масло, но печать… Как личная печать де Нотберга оказалась на бумаге?

— Королева!

В кабинет ввалился стражник. Новый — охрану Бьерна Георг заменил сразу же. Но почему королева? Рот открыть не успел.

— Де Нотберг сбежал!

— Что?!

Элоиза взвилась с места, глаза потемнели в цвет темно-фиолетовому платью.

— Каким образом?! — рявкнула так зло, что Георг подавился приказом — его жена способна на такой голос?

— Ему помогла полоумная!

Но Аллелия уехала… Вместе со всеми своими слугами оставив прощальное письмо. Дурное предчувствие прошило в мгновение ока.

— Какого демона здесь происходит?!

— Стража!

Их слова прозвучали одновременно. А через секунду ему в грудь смотрели острия мечей его личной охраны. Детали головоломки защелкали, складываясь в цельную картину.

— Элоиза…

— Замолчи!

Маска послушания рухнула и перед ним предстала рыжая фурия в королевском венце. Сапфировые глаза зажглись огнем. Тем самым, что он так старательно тушил когда-то… Во рту пересохло.