Его мишень

Мама несколько раз моргнула, словно сверяя свою память с действительностью, а потом на ее лице расцвела улыбка узнавания. Широкая, настоящая, которая удивила даже меня.

— Господи, ну конечно, прости. Я так сегодня так устала, — сняв цепочку, бросила заинтересованный взгляд на Бойко и широко раскрыла дверь: — Проходите.

Пока мы снимали обувь и куртки, мама стояла в стороне и взгляд ее был прикован к Святославу. Я уже пожалела, что притащила его сюда, ведь как его представить до сих пор не придумала. И вообще было слегка не по себе — простенький антураж двушки шел Бойко примерно так же, как мне водолазный костюм.

— Здравствуй, — я обняла маму и вполне искренне расцеловала в обе щеки. — Я соскучилась.

— А это… — она снова посмотрела на Свята.

— А это… это мой друг, Святослав. Мы с ним соседи, — и ведь почти не соврала. — Решил составить мне компанию.

Пока они здоровались, я наблюдала за реакцией обоих. Свят был полностью расслаблен, казалось, что его ничуть не парит происходящее, а меня парило, ведь только сейчас я вдруг поняла, что это первый парень, которого я привела в этот дом. Действительно первый.

В школе подобных вольностей не позволяла мама, «водить в дом мальчиков — неприлично», а потом я уехала и единственного, кого полюбила, мама наотрез отказалась не то, что видеть — даже слышать о нем.

— Мойте руки и идите за стол, я там ужин приготовила. Святослав, вы любите уху?

— Я все люблю, что съедобно.

— Мам, когда ты расскажешь мне, что у тебя стряслось? — вмешалась я.

— Вот за ужином и поговорим.

— У нас тут… тесновато, — я протиснулась в ванную комнату и положила на край раковины чистое полотенце. — Ты в таких квартирах и не был никогда, наверное.

— Ты так говоришь, как будто я с золотой ложкой во рту родился, — смахнув с длинных пальцев капли, Свят закрыл кран. — Не напрягайся ты так, все ок.

Не напрягаться было сложно: во-первых, ситуация — я снова дома, еще по такому странному поводу, во-вторых — Бойко. Бойко здесь, в доме моего детства. Странный, немного колючий, себе на уме… О чем я вообще думала, соглашаясь на эту авантюру?

Накрытый мамой стол был скромным, но разнообразным: дымящаяся уха в фарфоровой супнице, квашеная капуста, малосольные огурчики, сваренная целиком картошка и посыпанные луком колечки селедки. То, что она меня ждала, прошлось по душе бальзамом — может, она наконец простила «непутевую» дочь?

Бойко ел так, что за ушами трещало — не смущали его ни мои удивленные взгляды, ни неприкрытый интерес мамы. Здесь он словно стал каким-то другим, сбросил шелуху циника и придурка.

— Готовите вы явно получше вашей дочери, — вытащив изо рта кость, положил ту на край тарелки. — Вы в курсе, что она та еще бездельница?

Я закатила глаза и незаметно наступила под столом ему на ногу.

— Он так шутит, мам. Он такой… — надавила снова, — юморист.

— Да вы кушайте Саша, на здоровье. Не слушайте ее.

Повисла тишина. Свят стрельнул вопросительным взглядом на меня, я на маму.

— Его зовут Свят, мам, а не Саша. Святослав.

— Ах… да, да, простите, — мама отхлебнула чай. — Святослав, да.

Она была странной. Именно так — странной. Все ее поведение было каким-то неестественным, натужным. Она то вдруг улыбалась, что в общем-то делала не так часто, то становилась самой собой.

Я бы подумала, что ее смущает посторонний в доме, но вроде бы нет, ее взгляд в его сторону не был настороженным. Да и на меня она смотрела… необычно, иногда мне казалось, что на какие-то доли секунд она вообще меня не узнает, настолько ее глаза были пустые. А потом вроде бы ничего.

Может, она действительно просто устала, время позднее, плюс стесняется…

Поэтому решила перейти к делу:

— Мам, я приехала всего на чуть-чуть, послезавтра уже должна быть на работе, поэтому у меня не так много времени разобраться в том, что произошло. Расскажи, пожалуйста, все по порядку.

Мама улыбнулась и вскинула на меня свои прозрачно-голубые глаза.

— Рассказать о чем?

Я снова бросила немного нервный взгляд на Свята, и заметила, что он, в отличие от мамы, как раз-таки стал каким-то настороженным.

— О квартире, мам, — мягко напомнила я. — Ты позвонила мне и сказала, что подарила каким-то чужим людям нашу квартиру, попросила приехать.

— Я подарила?! — вспыхнула она. Лицо стало обиженно-жестковатым, и теперь я точно узнала свою мать. Ту, какой она была в нашу последнюю очную встречу. Когда вместо слов поддержки она бросала мне что-то о том, что что посеешь, то и пожнешь. — Ничего я никому не дарила! Я же не выжила из ума!

И тут я окончательно опешила. Это какой-то розыгрыш, что ли? Она решила так надо мной поиздеваться?

Что вообще происходит?

А особенно унижало, что все это при свидетелях. И кем я теперь в его глазах выгляжу?

— Я тоже не выжила из ума! Ты мне звонила, я могу показать входящий. Мам, я работаю, у меня не так много времени на твои… причуды, мне пришлось в глаза людям лезть и отпрашиваться с работы. Свята дергать…

— Остынь, — накрыв мою руку своей, мягко перебил Бойко, а потом, нарисовав самую милую улыбку из своего арсенала, адресовал ее маме: