Его моя девочка

Она выудила на свет маленький плотный прямоугольный визитки, положила её на стол, ближе к Никите.

– Вот. Если соберётесь, позвоните. И извините, ещё раз, что помешала. Но… – судя по выражению лица, она опять намеревалась повторить про «милоту», «потрясающе смотритесь» и нечто подобное, но сдержалась, просто ещё раз улыбнулась, развела руками и медленно попятилась. – Всё, ухожу, больше не мешаю. И… надеюсь, до встречи.

Они проводили её взглядами, по-прежнему неуверенные в реальности происходящего и до сих пор не сумевшие произнести ни слова. Никита критично хмыкнул:

– Она серьёзно?

Лиза сделала удивлённые глаза, пожала плечами, и не удержавшись прыснула – зажала рот ладонью, чтобы не рассмеяться слишком громко. Никита тоже фыркнул, опустил голову и тоже засмеялся, но почти беззвучно. Лиза протянула руку, взяла визитку, покрутила перед глазами, прочитала имя и всё, что было напечатано дальше «Арт-фотограф. Фотосессии под ключ: семейные, детские, свадебные, индивидуальные. Профессиональная фотостудия, самое современное оборудование, лучший персонал», произнесла задумчиво:

– Ну а что?

Никита удивлённо приподнял брови:

– Ты правда собираешься?

Лиза дёрнула плечом, глянула на него оценивающе-одобрительно.

– Мне кажется, у тебя получится.

– У меня? – уточнил он недоверчиво, улыбнулся, на всякий случай, желая показать, что не воспринял её слова серьёзно.

А зря.

– Ну-у, – театрально протянула Лиза. – Она и смотрела на тебя, и разговаривала с тобой, и визитку тебе дала. А я так, осознанная необходимость. Точнее, неизбежность. Деталь комплекта. – Она прищурилась, сжала губы, чтобы тоже не улыбнуться, слишком широко, и, понизив громкость, проговорила многозначительно, с чувственным придыханием: – А на самом деле она бы хотела… посмотреть… на тебя. Модели же обычно как? Рубашка расстёгнута. Или вообще с обнажённым торсом.

И сама не выдержала, раздела его глазами, представила, ощутила пробежавшую по телу горячую волну, смутилась немного.

– М-м, – сосредоточенно выдал Никита, поинтересовался: – А ты разрешишь? Так.

– Да ни за что! – воскликнула Лиза.

– Тогда выбрось, – невозмутимо предложил он, качнув подбородком в сторону визитки.

Лиза опять повертела её в пальцах и возразила:

– Нет. Ну-у, нет. Я ещё подумаю. Ладно? – Тихонечко хмыкнула, пояснила: – И, если же со мной, я прослежу, чтобы она не слишком увлекалась. Ты не против?

– Ну, если ты действительно хочешь, – согласился Никита.

Да не знала она, на самом деле не знала.

Немного странно, конечно. Ведь девушка предлагала фотографироваться не просто для себя, а с расчётом потом продавать их фотографии и даже обещала заплатить. Но в то же время привлекательно и любопытно. Неужели и правда так легко читались со стороны связывающие их чувства? Отражались в поведении, в выражении лиц, во взглядах.

Что, между прочим, не помешало, этой фотографше больше, чем на Лизу, глазеть на Никиту. А ведь она его старше. Тоже – чисто профессиональное?

Он ведь и правда особенный. Тут не поспоришь. И интерес к нему противоположного пола вполне естественен. И Лиза испытывала вовсе не ревность, когда другие девушки заглядывались на её парня, а… ну, наверное… гордость. Потому что – её парня. ЕЁ.

Завидовать можно. Она не возражает.

Глава 23

Во время большого перерыва верхние этажи обычно пустуют, как во время занятий, и эхо шагов гулко разносится по коридорам, особенно если топать не в одиночку. Но сейчас Лиза была одна.

Маша отсиживалась дома с жаром. Не с любовным, а обычным – от простуды, с заложенным носом, саднящим горлом и раскалывающейся головой. Вот Лиза и шла в одиночку, не торопясь. В столовой всё равно сейчас не протолкнёшься, очередищи огромные и столики все заняты. Лучше подождать, когда первая волна схлынет.

И странно, что Алик не позвонил, как часто делал, не предложил перекусить вместе в его любимой кофейне. Хотя, нет, не странно, а вполне объяснимо – не позвонил, потому что занят.

Лиза увидела его случайно, когда проходила мимо ниши между кабинетами, в которой располагались ряд металлических стульев вдоль одной из стен, а вдоль второй – несколько цветов поменьше на стеллаже и один огромный разлапистый наполовину закрывавший окно. Вот за этим большим у окна Алик и стоял, и что-то напряжённо выговаривал преподавательнице русского языка Полине Михайловне.

Голоса Лиза услышала чуть раньше, но не стала вслушиваться, тем более разговор был хоть и напряжённым, но достаточно тихим. Да и что в нём могло быть интересного? Либо Пожарский что-то не сдал вовремя, либо наполучал «неудов», либо пропустил слишком много, вот теперь и пытался как всегда решить проблему с помощью своего фирменного обаяния.

Оно почти безотказно работало, независимо от возраста собеседницы. А русичка вообще была молоденькой – лет двадцать пять, не больше. Правда замужней, как утверждали ходившее по университету сплетни, и муж у неё – какая-то местная шишка, и сама она родственница ректора – не дочь, а вроде бы племянница. И ещё, как оказалось, довольно стойкой к Аликовым чарам. Иначе почему он злился?

Лиза неосознанно притормозила.