Его на сезон

— Ты уже собираешься заснуть со мной? — спросил Сэм, проводя рукой по моей спине.

— Так хорошо.

— У меня есть для тебя подарок.

Я перевернулась и посмотрела на него сонными глазами.

— Подарок?

Он кивнул. Затем протянул мне завернутый пакетик.

Я схватила свой свитер с края кровати и натянула его через голову, прежде чем взять пакетик размером с мою ладонь. Медленно развернула. Поднеся руку ко рту, когда поняла, что находится перед моими глазами. В центре лежал маленький, сделанный из дерева жаворонок. (lark – ларк – жаворонок. – прим. пер.)

— Это... мне? — спросила я, подняв на него глаза. — Это ты сделал сам?

Он опустился на кровать рядом со мной.

— Ага. Мой отец научил меня вырезать из дерева, когда я был еще маленьким. Это хобби, оно успокаивает меня, когда я не могу заставить свои мозги отключиться. Итак, я делал его в течение нескольких месяцев перед сном.

Я прижала птицу к груди.

— Сэм, спасибо. Это так много значит для меня.

— Догадываюсь, это не тот подарок, к которым ты привыкла, — сказал он через минуту.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет, не правда. Он такой прекрасный.

— Я рад, что тебе понравилось, — сказал он и снова нежно поцеловал меня. — И рад, что ты открылась мне. Должно быть, было нелегко.

— Да, не легко, мне следовало скрывать от тебя, кто я на самом деле.

— Понимаю, почему ты это сделала. Ты не хотела, чтобы тебя осуждали за то, кто ты есть. Многие люди смотрят на меня и видят тупую деревенщину с Юга, — сказал он, пожимая плечами. — Но надеюсь, что докажу им, что я нечто большее.

Я рассмеялась над его заявлением.

— Думаю, что мы оба гораздо больше, чем кажемся на первый взгляд. Хотя при обычных обстоятельствах мы полные противоположности.

— Тогда благодари бога за предвыборную кампанию, — сказал Сэм, притягивая меня к себе. — Иначе, я бы никогда не встретил тебя.

— Да, — ответила я, опускаясь на него. — Спасибо Господу за предвыборную кампанию.

3

С этого момента наше лето было посвящено подготовки к общенациональному съезду партии для выдвижения кандидата. К сожалению, или к счастью, в зависимости от того, как на это посмотреть, съезд должен был пройти в Милуоки в середине июля. Это означало, что весь наш офис и добровольцы, сколько мы смогли собрать волонтеров, должны были переехать в Милуоки, чтобы принять участие в процессе и заполнить места.

Мне нравилось работать в предвыборной гонке. Со стороны это могло показаться трудным. Но изнутри казалось, что ты принимал участие в создании имиджа кандидата с его реальной платформой, продавая это все людям, как и любой другой продукт. Наш кандидат обещал и говорил то, во что я верила, сделав свою стратегию потребляемым продуктом для других. Люди в два раза чаще голосовали каждый раз, когда встречались с тем, за кого они хотели бы проголосовать. Они с еще большей вероятностью проголосуют, если от кандидата кто-то постучит им в дверь, или если они дадут деньги кандидату, или придут поработать волонтерами на избирательную кампанию. Выход кандидата в свет и организация мероприятий для предвыборной кампании означали, что я своей работой оказывала буквальное влияние не только на людей, предвыборную кампанию кандидата, но и на будущее нашей страны. И оно того стоило. Долгие часы и сильный стресс стоили всего этого.

Но я ненавидела предстоящий съезд.

Да, хотела, чтобы Вудхауса официально выдвинул съезд партии. Но от всего остального пафоса на этом съезде у меня начиналась головная боль. Было много помпезности и позерства, которые мало меняли чье-либо мнение. С моей точки зрения, все равно что просто выбросить деньги на ветер.

Не то, чтобы я могла сообщить это кому-то, кроме Сэма и Мойры, когда мы выводили наших добровольцев из автобуса и направляли их к предназначенным для них местам.

Я уже чувствовала себя усталой, когда мы решили улизнуть с заседания с нашими значками персонала, чтобы найти хорошее место, где можно было бы выпить пива.

— Думаю выпить пива, а потом вздремнуть, — сказала я, зевая.

Мойра кивнула.

— Поддерживаю, я тоже.

— Разве вы не хотите посмотреть процесс выдвижения кандидатов?

— Нет, — хором ответили мы с Мойрой. Потом расхохотались.

— Вы многое теряете, — пожал плечами Сэм.

— О, смотрите, делегаты, — сказала Мойра, когда мы проходили мимо группы мужчин и женщин в дорогих деловых костюмах с удостоверениями на лацканах.

Я с волнением оглядела толпу. Это были именно те, кто получил право голоса на первичное выдвижение. На данный момент это была чистая формальность, но все же, это было похоже на важную работу. Они занимали лучшие места в зале.

— Я узнаю некоторых из них, — сказал Сэм. — Этот парень — сенатор от штата Северная Каролина. Эта женщина — губернатор, кажется, штата Невада. Рыжеволосый — мэр Сан-Франциско.

Сэм продолжал перечислять, указывая на людей, которых я не знала, откуда он знает. Должно быть, у него был дар запоминать имена и лица, или он тщательно изучал эту информацию. Это было чертовски впечатляюще.

— Пиво, — произнесла Мойра, пытаясь потянуть его на выход. — Ты сможешь по фанатеть позже.

Сэм рассмеялся.